Алиовсат Гулиев - Он писал историю - [61]
Получается более экономно, если излагать историю науки внутри крупных ее периодов по проблемам, отмечая обозначившиеся течения (здесь и далее выделено М.В. Нечкиной. - Авт.) в решении той или иной проблемы и возрастающий объем первоисточников, привлеченных историками в трудах. Тогда можно, давая внутри проблем хронологическую последовательность, "в отдельности" характеризовать лишь крупные работы, а менее значительные обрисовывать по направлениям, "гнездами", более суммарно, давая перечень авторских имен в скобках, а названия работ (как правило) - в подстрочных примечаниях.
Кроме "библиографизма" есть другая "болезнь" первых историографий "рецензионность" - постоянный перечень, с одной стороны, достоинств работы, с другой - ее недостатков. Для этого существуют рецензии современников, сами, кстати сказать, являющиеся материалом для историографии. Как правило, рецензии в науке живут не так долго. "Рецензионного" характера изложения лучше избежать. Ошибки автора нужно осветить историку науки, если они (ошибки) повлияли на ход дальнейшего исследования, - вызвали пересмотр каких-то важных вопросов и отпор такой-то концепции или, наоборот, длительно господствовали в науке, привлекая сторонников.
Наша основная идея - поступательное развитие советской исторической науки, накопление ценных выводов, постепенное завоевание истины, открытие новых проблем, заполнение "белых пятен", исследование вопросов на "стыках" смежных наук, мобилизация новых архивных фондов, и вообще нового материала источников, углубление научной аргументации.
Важно отмечать и живую - "вне книг" - жизнь науки: крупные дискуссии, основание и работу научных учреждений, журналов, издательств, рост и особенности кадров, вхождение в науку молодых сил. Важно воздействие общественной обстановки, периодов, которые переживает страна, требований, к науке предъявляемых.
Основной критерий привлечения работ - вклад их в историческую науку. Ведь пишется история науки. Критерий вклада очень помогает при написании историографии.
Не должно смущать историка науки и наличие споров вокруг той или иной проблемы, а также нерешенность некоторых из них (в качестве примера можно привести отдельные стороны вопросов этногенеза и ряд других). Это естественно, так бывает - и нет смысла это затушевывать, - в науке много трудностей.
Как мы убедились, у нас с Вами совпадает основной подход к истории исторической науки, тут изложенный. Ничего нового тут нет. Мы пишем все это лишь по Вашему желанию, в порядке подведения некоторых итогов.
Необходимо провести согласование всех трех "закавказских" глав. Очень просим Вас, Алиовсат Наджафович, взять на себя созыв "тройки" - членов редколлегии по Закавказью, с тем чтобы рассмотреть весь блок Закавказья в целом и, если это необходимо, составить к нему небольшое введение.
Сообщите нам, пожалуйста, состав этой "тройки".
Уважающие Вас
акад. М.Нечкина
Е.Городецкий
24 апреля 1968 г.
Рассказ о работе над "Очерками" завершим еще одним письмом.
"Глубокоуважаемая Милица Васильевна!
В ответ на Ваше письмо сообщаем, что работа по подготовке нового варианта текста "Историография Советского Азербайджана" уже выполнена расширенным авторским коллективом.
Новыми авторами, с учетом высказанных при обсуждении замечаний, написаны и представлены разделы по археологии, древней и средневековой истории, по XIX - началу XX века.
Доработан и раздел по историографии советского периода.
Представленные авторами тексты в основном прошли первоначальное редактирование.
Однако окончательное завершение всей работы задерживается в связи с болезнью Алиовсата Наджафовича, который должен просмотреть и отредактировать текст. Как только он вернется в Баку (это ожидается в сентябре), все будет сделано, и текст немедленно поступит к Вам.
Что касается текстов из Армении и Грузии, то они нами пока не получены. С получением их мы сможем лишь предварительно ознакомиться с ними. А работу общей редколлегии, конечно, придется отложить до приезда Алиовсата Наджафовича.
С уважением,
профессор Е.А. Токаржевский
12.08.1968 г."
Но вернемся к поездке Алиовсата Гулиева в Индию. Ей предшествовала обычная в таких случаях процедура прививок. Каждому члену делегации в Москве было сделано шестнадцать прививок.
Рассказывает Тамара Гусейнова:
"Я думаю, это сыграло роковую роль, потому что такие прививки действуют на кровяные элементы. Он жаловался, что после каждой прививки чувствовал себя очень плохо. А месяцев через пять-шесть после возвращения из Индии почувствовал недомогание и слег".
Первые признаки болезни Алиовсат Гулиев почувствовал в Москве, куда они летом поехали с Афаг. Алиовсат муаллим взял путевки в академический санаторий, в Узкое. Он поехал в Москву с Афаг, потому что знал - ей хочется попасть на Московский кинофестиваль, и с присущей ему предусмотрительностью заранее позаботился о том, чтобы у дочери были абонементы, контрамарки на фильмы. Ехали Гулиевы в одном купе с Играром и Нигяр Алиевыми. Это был вагон СВ, оборудованный новшеством для того времени - кондиционерами.
- Женщины будут спать внизу, а мы с тобой, Алиев, - спим наверху, скомандовал Алиовсат муаллим.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.