Алина в Стране Чудес - [38]

— Нет, не обманем. Эххи — и светлые, и тёмные, — всегда держат слово, и выполняют свои обещания. Мы не люди — мы не унижаемся до примитивной лжи, и у тёмных эххов тоже есть свои понятия о чести. Убей…

— Но я не хочу… Не могу…

— Сможешь, если захочешь. Власть — вот она, в этом клинке, протяни руку — и возьми. А в качестве свадебного подарка Владыка предлагает тебе следующее: он пошлёт в твой мир — в твой бывший мир — своих магов-убийц.

— З-зачем?

— Зачем? Вспомни, сколько людей нанесли тебе обиды — все они умрут. Все — начиная с директора фирмы, где ты работала, и кончая парнем по имени Слава, который ударил тебя по лицу. Умрёт и тот человек — помнишь его? — который семь лет назад попользовался глупой девчонкой, влюблённой в него по уши, и пропал спустя неделю после того, как она стала женщиной. Помнишь, как ты плакала? И не потому, что стала женщиной впопыхах, а потому, что тебе обманули. А эххи — эххи не обманывают, мы выше и совершеннее людей.

Я почувствовала, как у меня в глазах закипают злые слёзы. Вы все сдохнете, гады…

— Убей… — шуршал глюк. — Кто он тебе, этот рыцарь? Он даже пренебрёг тобой как женщиной — он тебя оскорбил! Зачем он с тобой заигрывал, зачем ответил на твой поцелуй? Играл? Тешил своё самолюбие, а потом наслаждался собственным благородством! Чем Хрум лучше того человека, который семь лет назад…

— Заткнись! — злобно прошипела я, схватила кинжал и пошла к спящему рыцарю.

Он лежал на спине, и свет догоравших углей окрасил багровым цветом его красивое мужественное лицо. Маркиз спал — спал крепко и безмятежно. Может, этот глюк навёл на него какой-то морок, но скорее всего, де Ликатес, даже во сне ощущавший приближение врага, не считал врагом меня, земную девчонку по имени Алина, которую он одновременно принимал за Активию Отданон, дочь славного горского князя Эрма Отданона.

Он был красив, этот боевой маг, — неудивительно, что его любили женщины самых разных миров, — красив и беззащитен, как бывает беззащитен любой спящий человек, не владеющий никакой магией. Шея Хрума была открыта — я видела, как пульсирует на ней тонкая голубая жилка. Я присела на колени и занесла кинжал, целясь остриём в эту жилку.

— Убей… — шелестел голос глюка. — Это же так просто…

Лезвие пошло вниз — медленно, словно нехотя.

— Убей…

И тут перед моими глазами встали картины вчерашнего дня: изрубленные трупы на развалинах постоялого двора, серый гоблин, рассечённый почти надвое, и задёргавшиеся ноги другого гоблина, умиравшего под мечом де Ликатеса. Сейчас я ударю, и этот красивый сильный мужчина — я ещё помню вкус его губ! — превратится в груду гниющего мяса. Но сначала — сначала ноги его дёрнутся точно так же, как у того серого…

Кинжал коснулся кожи рыцари — как раз там, где билась эта проклятая жилка, от которой я не могла отвести глаз. Мне не надо было бить с размаху — достаточно было всем телом навалиться на рукоять. Весу во мне немного, но его хватит, чтобы продавить острый клинок насквозь, шея — она ведь такая мягкая и нежная, что у людей, что у эххов в облике людей. Нет, не могу. Ведь он меня защищал… Не могу! Вот если бы с большого расстояния, из винтовки с оптическим прицелом — щёлк, и всё, как в кино показывают, — а так, ножом, слыша дыхание того, кого ты убиваешь, и ощущая тепло его тела… Нет. Нет. Н-е м-о-г-у.

— Соплячка… — лез в уши мерзкий шёпот. — Какая же ты Избранная, если не можешь зарезать одного-единственного спящего мужчину? Неужели Вам-Кир-Дык ошибся в тебе?

— А пошёл ты! — заорала я и кинулась обратно с твёрдым намереньем располосовать эту шипучую плесень на мелкие лоскутки.

И я бы это сделала, клянусь, — тут уж моя рука бы не дрогнула!

Но глюк это понял, и не стал дожидаться, пока я до него доберусь. Чёрная клякса с чмоканьем всосалась в землю — словно слили грязную воду в унитазе, — потом сверкнула неяркая, почти незаметная вспышка, и в чёрное небо ушёл безобидный бледный огонёк.

Кинжал исчез — моя ладонь была пуста.

И бабочка-амулет уснула — я больше не чувствовала трепетания её крылышек.

Я без сил рухнула на своё импровизированное ложе и разрыдалась.

А Хрум — Хрум так и не проснулся.

ГЛАВА ПЯТАЯ. УДИВИТЬ — НАПОЛОВИНУ ПОБЕДИТЬ

Горы поредели. Дорога перестала петлять и скакать вверх-вниз, лощины сливались в одну и всё больше походили на долину, по которой разбросаны одинокие холмы. Местность шла под уклон — Восточные горы, превратившиеся за нашими спинами в тёмный волнистый силуэт, оставались позади.

Ехали молча — я строила из себя типа обиженную, и деликатный де Ликатес не лез ко мне с разговорами. Меня это вполне устраивало, хотя на самом-то деле я не особо сильно сокрушалась по поводу моих обманутых девичьих надежд. Неприятно, конечно, — мною ещё ни разу не пренебрегали, — зато я могла спокойно поразмышлять, подвести промежуточные итоги и прикинуть планы на будущее вместо того, чтобы сюсюкать и всем своим видом выражать Хруму благодарность за доставленное неземное наслаждение (недалёкие типы, именуемые мужиками, от такого шоу тащатся, как мокрые шланги по рубероиду). А так — ехала я себе спокойненько (типа надутая) и обдумывала детали своих дальнейших действий. Думать полезно — это пусть мужики считают, что для женщины главное — уметь пораскинуть ногами, а не мозгами (не будем лишать их этой иллюзии). А подумать мне было о чём.