Алина: светская львица - [9]
Это была знаменитая графиня Самойлова. Недавно она разъехалась с мужем из-за взаимных измен. Графиня пренебрегала мнением света, дерзила даже и государю. Но все ее принимали ради ее несметного состояния и красоты.
Графиня села в кресло напротив Алины, и толпа мужчин тотчас их разделила. Но Алина успела ее рассмотреть. Лицо у нее было совсем детское, круглое, носик вздернутый, чему прекословили эти черные, то лихорадочно блестящие, то матовые глаза!.. И шея, плечи, стан — все как у статуи. Ее манеры были смелы, даже слишком вольны для светской дамы. Она откидывалась в кресле, клала ногу на ногу, покусывала кончик веера, надувала пухлые свои губки и в любую минуту могла отвернуться от собеседника.
Несколько раз, поймав пристальный взгляд Алины, она морщилась, потом приподняла бровь, потом, кажется, у кого-то справилась о смотрящей.
И все же вечер катился скучный, однообразный. Гости стали уж разъезжаться. Приготовились ехать и Алина с тетушкой и подошли попрощаться к мадам Нессельроде. И тут Алина услыхала звонкий и тоже какой-то детский голос Самойловой.
— Одна цыганка, — сказала графиня хозяйке, — научила меня гадать по руке. Хотите, я вам погадаю?
Нессельроде надулась и вопросила графиню громко, точно приговор объявила:
— Как! Вы знакомы с цыганками?
Самойлова улыбнулась светло, точно милому вопросу ребенка.
— Что ж цыгане? Они плутуют не больше нашего…
Нессельроде покрылась багровыми пятнами: она слыла первой взяточницей столицы.
— Значит, вы не хотите, — заключила безмятежно Самойлова, будто не замечая уже немого гнева хозяйки. — Тогда… — Она оглядела уже поредевший круг гостей. — Может быть, вы хотите? — вдруг обратилась она к Алине.
Ту точно жаром всю обдало. Не помня себя она к ней подошла, протянула руку.
— Садитесь! — предложила Самойлова как-то очень детски лукаво и взглянула снизу и искоса, как показалось Алине, довольно странно.
Кресло тотчас возникло подле.
Как нежны, как летучи были эти касанья! Палец ее скользил по ладони Алины, однако графиня довольно долго молчала. Алина кожей чувствовала, что все захвачены будущим ее приговором, — даже все еще бордовая, точно свекла, мадам Нессельроде.
— Что ж, вас ждет интересная жизнь, — сказала наконец графиня, отпуская руку жертвы. Но взгляд ее был внимателен и зачем-то печален. — Странный роман и не меньше того странный брак, и все это очень, сдается мне, скоро…
Она задумалась, говорить ли.
— Я полагаю, жизнь ваша станет даже занятней, чем многие здесь могут сейчас предвидеть… И больше, пожалуй, я вам ничего пока не скажу. Не хочу, милая, сглазить…
Уже в карете тетушка сделала Алине решительный выговор за вольное поведение. По возвращении от Нессельроде тетушка явилась в Алинину комнату (чего никогда прежде не было) и объявила, что у нее разговор очень серьезный. Алина удивилась: выговор за Самойлову был уж получен.
Тетушка села в единственное кресло, указала Алине рядом на стул и объявила, что всегда мечтала заменить ей несчастную мать, что, правда, Алина благодаря княжне Прозоровской довольно богата и сама может выбирать свою судьбу, но она, как женщина с неизмеримо большим опытом, советует ей все же не торопиться.
— Я знаю: вы любите (или, вернее, вам кажется, что вы любите) Базиля Осоргина. Но, ангел мой, он не богат, он не чиновен. Отец его, конечно, человек хорошей фамилии, но матушка-то — турчаночка из обоза, он подхватил ее вместе с лихорадкою при штурме Ясс. Этакого ли родства желаю я вам?
— Итак, мадам, у вас для меня есть другой жених на примете? — спросила Алина насмешливо. Ей казалось беспомощным и нелепым вторжение тетушки в ее жизнь.
— О, пожалуйста: меньшой Барятинский, Шувалов, барон фон Хольц.
— Фон Хольц старее меня в два раза, тетушка!
— Уж поверьте, что Базиль не будет вам лучшим мужем!
Здесь тетушка спохватилась: слишком личное послышалось воспитаннице в этих ее словах.
— И вообще, ангел мой, вам рано еще думать о замужестве. Помилуй Бог: вы только начали выезжать. К чему так рано лишать себя удовольствий света?
Она замолчала, явно недоговаривая чего-то.
Алина с жалостью на нее смотрела. Перед ней сидела располневшая, рано увядшая женщина с широким лицом в мелких морщинках и с вечно какими-то испуганными неопределенного темного цвета маленькими глазами. Всю жизнь она только и делала, что выезжала и танцевала, — и что же? Счастлива ли она?
— Чего вы томитесь, тетушка? Вы ведь и впрямь хотите сказать мне кое-что важное?
Но тетушка начала все же издалека:
— Видит Бог, я мечтаю видеть счастливой вас! И кажется, счастье уже недалеко, дитя мое. Мне было сказано под рукой, но человеком верным, что вас желали бы видеть фрейлиной. Мы с дядюшкой поздравляем вас. Однако… однако не промахнитесь!..
— В каком это смысле, милая тетушка?
— Вы очень понравились императрице.
— И я буду как милая Мэри! — вскричала Алина. — И Базиль… Уж верно, он придет в восторг, увидев меня в свите царицы…
— Однако для вашего же удобства будет лучше переехать вам во дворец.
— А Базиль?! — остановилась тут Алина. — Смогу ли я принимать его во дворце?
— Ах, да что ж такое, наконец, этот ваш Базиль? Принимайте его где хотите!
Покинув стены Смольного института, юная Алина Осоргина (née Головина) стала фрейлиной императрицы, любовницей императора и вошла в высший петербургский свет — а значит, стала заинтересованной свидетельницей драмы, развернувшейся зимой 1836-го и приведшей к дуэли на Черной речке 27 января 1837 года. На обложке: Алексей Тыранов, «Портрет неизвестной в лиловой шали», 1830-е годы. Холст, масло. Государственный Русский музей, СПб.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Маркиза де Соланж ищет в провинции привлекательных девушек и увозит с собой в Париж, где выдаст за своих племянниц. Ее расчет прост — благодаря ее покровительству девушки находят хорошую партию, а маркиза получает неплохие барыши. Именно так крестьянка Мари Кальер попала в столицу и довольно быстро добилась расположения Людовика XIV. Мари уже не сомневалась, что не за горами тот день, когда она займет моего фаворитки короля, звезда которой клонилась к закату. Но тут в Версале появляется шевалье Тристан де Рассак.
Саманта Нортрап умна, добра и целомудренна, однако считает себя старой девой и не имеет ни гроша за душой. Повинуясь воле сельской общины, она выходит замуж за первого встречного. Постепенно Саманта понимает, что новоиспеченный муж не тот простак, за которого себя выдает. Молодожены поминутно ссорятся и мирятся, однако в сердце девушки уже зародилась любовь…
Громом прозвучали для невинной Клэр Хэркорт слова лорда Рейна о том, что отец проиграл ее девичью честь в карты заезжему богатому распутнику. Что ей оставалось? Только обратиться в бегство… Доверившись благородству Рейна, она следует за ним, но вскоре с ужасом узнает, что оказалась в грязных лапах соблазнителя…Спасаясь от домогательств, она вынуждена преступить закон. И вот Клэр – воровка и беглянка – уже несется в ночную тьму… навстречу незнакомцу, в крепких объятиях которого она надеется обрести защиту.
Мог ли кутила и обольститель Стивен Кертон поверить хотя бы на мгновение, что прелестная и чувственная куртизанка, флиртующая с ним на карнавале, и блестящая светская леди, разрушившая все его надежды на счастье, — ОДНА И ТА ЖЕ ЖЕНЩИНА?!Днем Аннабель Уинстон не желает и знать его, ночью — ищет его любви, его защиты и нежности. И очень скоро Стивен готов рисковать во имя двуликой прелестницы и честью, и жизнью. НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА поставит на карту все — лишь бы навеки принадлежала ему любимая…
Разум подсказывал шерифу Вольфу Бодину, что исцелить раны его души может лишь женщина спокойная, сдержанная, созданная для семейного очага… но уж никак не отчаянная, неукротимая Ребекка Ролингс. Однако сердце не подчиняется голосу разума – и, только раз взглянув в сияющие глаза Ребекки, Вольф понял, что перед ним – его истинная любовь, женщина, ради которой он готов поставить на карту собственную жизнь…
Не было девушки краше Катеньки в окрестных селах. И не было парня, который бы на нее не заглядывался. А Катя отдала сердце первому парню на деревне — Саньке. И чуть было не потеряла его, не простив измены. Но как только собралась Катя замуж за другого, опомнился Санька и увел ее прямо из-под венца. И жизнь их пошла своим крестьянским порядком…
Деревенская девушка Саша после семилетки пошла работать в колхоз. Получила комнату. За хорошее поведение к ней подселили лектора из города, который приехал повышать культуру сельчан. Саша решила родить от интеллигента ребенка и добилась своего. Чтобы не смущать односельчан, Саша уезжает рожать в город, не имея там ни кола ни двора. Дочь Таня пошла в отца, выучилась в институте. Но личная жизнь ее не задалась. Неизвестно от кого Таня рожает ребенка и умирает родами. Санна Ванна, как теперь называют Сашу, остается с внучкой Аленкой, тайна рождения которой не дает бабушке покоя…
Ирочка — обыкновенная секретарша. Только работает в необыкновенном месте — в Кремле. По запутанным коридорам здесь бродит сама История. Она творится на глазах Ирочки. Прошлое и настоящее в Кремле не имеют четких границ. Здесь запросто можно подслушать разговор между Лениным и Арманд о любви. А можно попасть в самый центр интриги между борющимися за власть политиками. А можно провести ночь на кровати вождя мирового пролетариата.
У спецпереселенцев из Литвы — еврея Хаима и русской Марии — в якутских морозах рождается дочь, которую из романтических соображений отец нарекает Изольдой. В крохотное родильное отделение поселковой больницы Мария попала одновременно с якуткой Майыс. Майыс выкормила Изочку и полюбила как дочь. Через много лет, когда ни Марии, ни Майыс давно не было на свете, в Доме инвалидов обнаружилась старушка-якутка, которая называла себя Марией…