Алиенора Аквитанская - [80]

Алиенора должна была прибыть в Рим к празднику Пасхи, 14 апреля 1191 г. В тот же самый день новый папа — Джачинто Бобоне — был посвящен в сан под именем Целестина III в соборе Святого Петра. Генрих и Констанция должны были из его рук получить свою императорскую корону. Алиеноре не слишком хотелось присутствовать на церемонии, и она ограничилась тем, что после встречи с новым папой, который оказался расположенным к Плантагенетам, пробыла в Риме ровно столько, сколько требовалось, чтобы получить у городских менял деньги на обратную дорогу: восемьсот марок. К Иванову дню (24 июня) она вернулась в Руан и снова взяла в руки управление английским королевством.

Очень скоро, как и следовало ожидать, начались трудности. Иоанн Безземельный, чье прозвище теперь было ничем не оправдано, воспользовался своим положением и принялся в свое удовольствие путешествовать по всей Англии, знакомясь со всеми баронами, прелатами и горожанами и сообщая всем подряд, что Ричард никогда не вернется из Святой земли. Как в своих передвижениях, так и в своих притязаниях он не встречал ни малейших препятствий, кроме недоверия со стороны приверженцев своего брата и бдительности епископа Илийского. Гильома Лон-шана, исполнявшего одновременно обязанности канцлера и главного юстициария. Разногласия между принцем и канцлером были неизбежны; чрезмерное усердие Гильома превратило их в открытую борьбу. Жоффруа, незаконный сын Генриха II. был 18 августа прошлого года возведен архиепископом Турским в сан архиепископа Йоркского; и действительно, Алиенора привезла из Рима папское подтверждение его избрания. После этого он хотел отправиться в свою епархию, но из-за клятвы, которую дал Ричарду перед отъездом последнего, — в течение трех лет не возвращаться в Англию, — он был арестован по приказу канцлера, едва успев ступить на берег в Дувре.

Среди духовенства и в народе поднялось величайшее волнение: у Гильома Лоншана было немало врагов. Архиепископ Бодуэн Кентерберийский только что скончался в Святой Земле, и многие прелаты обвиняли Лоншана в том, что он хочет занять его место примаса в Англии. С другой стороны, у Гильома была твердая и тяжелая рука, и в Лондоне его ненавидели. У Иоанна появился удобный случай возглавить движение, которое избавило бы его от наглого канцлера. Он сумел так повести дело, что Гильома Лоншана, безопасности ради укрывшегося за стенами лондонского Тауэра, призвали и потребовали от него отчитаться перед несколькими тысячами лондонцев, которых Иоанн заранее искусно распалил. Гильом мужественно встретил бурю; у него даже хватило смелости публично объявить о происках Иоанна и обвинить его в том, что он хотел занять место брата, пока тот, не щадя своих сил, бьется, стараясь отвоевать Святую Землю; тем не менее, Лоншана низложила ассамблея, собравшаяся в соборе святого Павла, и это событие, как написал один историк нашего времени, явилось «любопытным примером министерского падения в эпоху Средневековья». После чего, опасаясь за свою жизнь, бывший канцлер, переодевшись старухой, покинул Англию, а прибыв на континент, немедленно отправился в Париж, по примеру всех тех, кто до него имел основания жаловаться на Плантагенетов. Там он встретился с двумя кардиналами, Иорданом и Октавианом, присланными из Рима папой Целестином III, у которого он сумел пробудить сочувствие к себе. Эти кардиналы направились в Нормандию, не позаботившись о том, чтобы попросить у королевы разрешения проехать по ее владениям, они не запаслись и охранным свидетельством, и потому перед ними поднялся подъемный мост, ведущий в Жизорскую крепость, и сенешал Нормандии отказался его опустить. За этим последовала крайне запутанная ситуация, сопровождавшаяся целым ураганом отлучений от церкви, произнесенными как кардиналами, так и епископом Или и английскими прелатами во главе с Жоффруа.

Положение было таким, как мы только что описали, надвигалось Рождество 1191 г., и неизвестно было, чем закончится эта борьба; и тут до Алиеноры, которая была со своим двором в Боннвиль-сюр-Тук, дошла поразительная весть: король Франции покинул Святую землю; он попросил освободить его от обета совершить крестовый поход и только что прибыл в Фонтенбло.

Не теряя времени, королева принялась укреплять замки вдоль всей границы королевства Плантагенетов и рассылать своим сенешалям гонцов с соответствующими наставлениями. Предосторожность оказалась не напрасной, потому что уже 20 января Филипп-Август стоял перед Жизором и требовал от сенешаля Нормандии сдать ему крепость; при этом он ссылался на соглашения, заключенные с королем Ричардом во время его пребывания на Сицилии. Однако сенешал получил от королевы точный приказ, и сослался на обычай, запрещавший распоряжаться имуществом крестоносца, пока тот был в Святой Земле. Поэтому сенешал ответил твердым отказом, и Филиппу-Августу ничего не осталось, кроме как удалиться. Тем временем королева узнала о том, что ее сын Иоанн собирает флот в Саутгемптоне и вербует наемников; ему приписывали намерение принести Филиппу-Августу клятву феодальной верности и — в обмен на пресловутую Жизорскую крепость — получить от него инвеституру Нормандским герцогством: так же, как и французский король, он хотел извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации.