Алиенист - [168]

В начале анкеты почерком, уже хорошо нам знакомым, стояло: «Бэнк-стрит, 23» — почти в самом центре Гринвич-Виллидж.

— Да… — задумчиво сказал я. — Да, я вижу. Благодарю вас. — Несколько встревожившись нашим пристальным интересом к анкете, Мюррей выхватил ее у меня из рук и снова сунул в конверт.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

— Еще? — отозвался я. — Да нет, наверное. Вы нам очень помогли, мистер Мюррей.

— В таком случае, приятного вечера, — ответил он, садясь и снова натягивая нарукавники.

Мы уже направились к двери, но тут я изо всех сил сделал вид, что мне в голову пришла еще одна запоздалая мысль.

— Да! — воскликнул я, оборачиваясь к Мюррею. — Вот еще что… Вы упомянули об увольнении. Могу ли я поинтересоваться о причине, если мистер Бичем, по вашим словам, был таким отменным работником?

— Полагаю, мистер Мур, я мало похож на сплетника, — холодно ответил управляющий. — К тому же ваше дело касается его брата, не так ли?

Но я зашел с другой стороны:

— Искренне надеюсь, что за время работы на Тринадцатом участке он не совершил ничего неблаговидного.

Мюррей только хмыкнул:

— Если бы совершил, я вряд ли повысил бы его от простого счетчика до клерка и держал на службе следующие пять лет… — Мюррей вдруг осекся, дернул головой и воззрился на меня. — Минуточку. А откуда вам известно, что он был назначен на Тринадцатый участок?

Я улыбнулся:

— Безразлично. Благодарю вас, мистер Мюррей, и приятного вечера.

Схватив Сару за руку, я повлек ее вниз по лестнице. За нами заскрежетал стул, и в проеме наверху возник сам управляющий.

— Мистер Мур! — гневно взвизгнул он. — Остановитесь, сэр! Я требую, чтобы вы немедленно сообщили, откуда у вас эти сведения! Мистер Мур, вы что, не слышите!..

Но мы уже выскочили на улицу и свернули на запад. Я по-прежнему тащил Сару за собой, но едва ли это было необходимо — она и сама шагала бодро, а когда мы достигли Пятой авеню, громко расхохоталась. Дожидаясь просвета в потоке транспорта, она вдруг повернулась ко мне и обхватила меня руками за шею.

— Джон! — выдохнула она. — Он настоящий и он здесь — господи, мы же теперь знаем, где он живет!

Я обнял ее в ответ, и осторожно ответил:

— Мы знаем, где он жил, Сара. Сейчас июнь, а места он лишился в декабре. Полгода без работы могут изменить многое в жизни человека. К примеру, его способность платить за квартиру в приличном районе.

— Но он мог найти себе другую работу, — возразила Сара, хотя ее ликование несколько поугасло.

— Будем надеяться, — ответил я. Поток экипажей перед нами поредел. — Пойдем.

— Но как? — не выдержала Сара, когда мы ступили на проезжую часть. — Как тебе это пришло в голову? И что это за история с Тринадцатым участком?

Пока мы шагали к Бэнк-стрит, я объяснял Саре свою логику. Как мне рассказывали друзья, писавшие о ней, перепись населения 1890 года, длившаяся лето и осень, вызвала грандиозный скандал сначала в Нью-Йорке, а затем и по всей стране. Основными причинами его послужили, что неудивительно, городские политические боссы, чья власть напрямую зависела от результатов подсчета, и они старались воздействовать на все стадии переписи. Многие из тех девяти сотен, что в июле 1890 года появились в конторе Чарльза Мюррея на 8-й улице и подали прошения на должности счетчиков, были агентами либо Таммани-Холла, либо Платта. От хозяев они получили инструкции подправлять свои результаты, с тем чтобы можно было гарантировать: избирательные участки, преданные соответствующим политическим партиям, не будут перекраиваться, что привело бы к потере политической власти на уровне штата и всей нации. Иногда это означало, что следует раздуть подсчеты в конкретном районе, а для этого — сфабриковать данные естественного движения населения, сочинив несуществующих граждан. Ибо счетчики, совершенно очевидно, не просто записывали цифры — им следовало проводить тщательные опросы целых слоев населения, для того чтобы определить, не просто сколько граждан проживает в стране, но и как они живут. В собеседовании задавались вопросы настолько личного свойства, что, как один мой коллега по «Таймс» написал в своей статье, «в иных обстоятельствах подобный интерес государства к своим гражданам выглядел бы оскорбительным». Ложные сведения от агентов республиканцев и демократов, затопившие контору мистера Мюррея, были по необходимости весьма изобретательны и зачастую неотличимы от настоящих. Подобная практика не ограничилась Нью-Йорком, хотя, как обычно, этот город во всем доходил до абсурдной крайности. В результате все сроки составления итоговых отчетов в Вашингтоне были безнадежно сорваны. Человеку, поначалу возглавлявшему это предприятие, тому самому суперинтенденту Портеру, о котором упоминал Мюррей, пришлось покинуть пост в 1893 году, и перепись заканчивал его преемник Ч. Д. Райт. Однако и по сей день неясно, насколько надежны ее окончательные результаты.

Счетчики распределялись по избирательным округам, которые в Нью-Йорке административно подразделялись на участки. Мой вопрос Мюррею о Бичеме и Тринадцатом участке был задан наудачу. Я помнил, что Бенджамин и София Цвейг жили на территории этого участка, и я полагался на гипотезу, что Бичем скорее всего познакомился с ними по долгу службы, скорее всего — опрашивая семью для переписи. К счастью, я попал в точку, хотя нам по-прежнему не было ясно, за что Мюррей уволил нашего человека.