Алиенист - [152]

На несколько долгих секунд гостиная померкла перед моими глазами, подернулась каким-то серым туманом. Следом блеклое пространство заполнил один проклятый звук, уже знакомый мне по Вильямсбургскому мосту, как в ту ночь, когда убили Джорджио Санторелли, — оглушительный грохот моей собственной крови в ушах. Голова у меня затряслась, а когда я поднес руку, чтобы удержать ее, обнаружил, что щека повлажнела. Воспоминания, свойственные вестям о такой трагедии, — быстрые, бессвязные, иногда глупые — вспыхнули чередой в моем мозгу, и когда я услышал собственный голос, то даже не понял, откуда он исходит:

— Невозможно, — говорил я. — Этого не может быть. Чтобы так совпасть… Бессмысленно. Сара, Ласло мне только что говорил…

— Да, — отозвалась она, — мне он тоже рассказал.

Я поднялся, чувствуя, как предательски подкашиваются ноги, и, пошатываясь, тоже приблизился к окну. Темные тучи в рассветном небе по-прежнему не давали заре овладеть городом.

— Вот твари, — прошептал я. — Вот ведь сукины… Коннора взяли?

Сара щелчком отправила окурок в приоткрытое окно и покачала головой.

— Сейчас им занимается Теодор — он взял в помощь нескольких детективов и они прочесывают все больницы и места, где тот обычно бывает. Хотя, мне кажется, вряд ли они его найдут. Как вас в Бостоне смогли обнаружить люди Коннора, пока тоже не вполне ясно. Вероятнее всего, навели справки в вокзальных кассах. — Не отрывая взгляда от окна, Сара коснулась моего плеча. — Знаешь, — еле слышно пробормотала она, — с самого первого раза, едва я появилась в этом доме, Мэри боялась, что действительно может случиться такое, что заберет его у нее. Я как могла пыталась объяснить ей, что этим чем-то никогда не стану я. Но страх ее так и не покинул. — Сара повернулась и пошла через гостиную к дивану. — Возможно, она была умнее всех нас.

Я поднес руку ко лбу и выдохнул:

— Невозможно… — хотя где-то в глубине души знал, что так вполне могло случиться, если учесть, с чем вообще мы имеем дело. Пора приспосабливаться к реальности этого кошмара. — Крайцлер… — вымолвил я, стараясь придать голосу хоть какую-то силу. — Крайцлер в морге?

— Да, — ответила Сара, доставая новую сигарету. — Я не смогла рассказать ему, что произошло… Это сделал доктор Осборн. Он сказал, что ему не привыкать.

Мои челюсти непроизвольно сжалась, перемалывая вновь всколыхнувшееся раскаянье. Я сжал кулаки и двинулся к лестнице.

— Мне надо туда поехать. — Сара поймала мою руку:

— Джон. Будь осторожен.

— Конечно, — судорожно кивнул я.

— Нет, ты не понял. По-настоящему осторожен. С ним. Если я права, на него все это подействует гораздо ужаснее, чем можно ожидать. Позволь ему выплеснуть свое горе.

Я попробовал улыбнуться и сжал ее руку своей. После чего развернулся, сбежал по лестнице вниз и, распахнув дверь, выскочил на улицу.

Мой извозчик все еще дожидался у обочины, так что, завидев меня, сразу вскочил на козлы. Я сказал, чтобы он правил в Беллвью — и побыстрее, так что экипаж сразу взял бодрый темп. Дождь набирал силу, его несло теплым, но порывистым западным ветром, и пока мы тряслись по Первой авеню, я стянул с головы кепи, чтобы прикрыть лицо от капель, летевших с крыши кэба. Не помню, чтобы за все время этой поездки мне в головы приходили какие-то мысли; скорее перед глазами проносились образы Мэри Палмер, тихой красивой девушки с замечательными голубыми глазами, которая за каких-то несколько часов из горничной превратилась в будущую жену моего дорогого друга, а следом — в ничто. Произошедшее с ней было столь нелепо, что не стоило и пытаться извлечь из этого какой-то смысл; я просто сидел, а образы летели перед моим мысленным взором.

Подъехав к моргу, я сразу отыскал Ласло: он стоял у большой железной двери, через которую мы входили осматривать тело юного Эрнста Ломанна. Ласло стоял, прислонившись боком к стене, его глаза — пусты, черны и безжизненны, словно зияющие дыры, оставленные убийцей на месте глаз своих жертв. Из сточного желоба на крыше прямо на него лился поток воды, и я попытался оттянуть его куда посуше, но тело его было жестко и неподатливо.

— Ласло, — тихо сказал я. — Пойдемте. Залезайте в кэб.

Я еще несколько раздернул его за рукав, но тщетно. Потом он заговорил механически и хрипло:

— Я не оставлю ее. — Я кивнул:

— Хорошо. Тогда хотя бы встаньте в дверях, вы весь промокли. — Зашевелились только его глаза — скользнули вниз, на одежду; затем он кивнул и шатко тронулся за мной под укрытие крошечного козырька над входом. Мы простояли там некоторое время, а потом Ласло заговорил — так же безжизненно:

— Вы знали… мой отец…

Я взглянул на него, и сердце мое сжалось от того, какая мука была на его лице. Немного помедлив, я кивнул:

— Да, Ласло. Я знал его.

Он неуклюже дернул головой.

— Нет. Я не об этом. Вы знаете, что отец повторял мне, когда я был… маленьким?

— Нет. Что же?

— Что… — начал он таким шершавым голосом, что каждое слово, казалось, доставляет ему физическую боль. Но слова эти сыпались чаще. — Что я знаю не так много, как думаю. Что я думаю, что знаю, как людям надо себя вести, что считаю себя лучше его. Но однажды… сказал он, однажды — я пойму, что это не так. И до тех пор буду просто самозванцем…