Али-паша - [3]

За несколько лет такого доходного промысла он собрал несметные богатства и сделался главарем грозной банды. Решив, что настал час мщения, он двинулся в поход на Тепелени: внезапно объявившись в родных краях, переправился через Вьесу[15], Аой древних, беспрепятственно вошел в город и подступил к родительскому дому. Братья, заранее узнав о его приближении, забаррикадировались в доме. Он тут же начал осаду, которая не могла продлиться долго, взломал двери и загнал братьев в домик в саду, где они пытались укрыться. Распорядившись окружить этот домишко и удостоверившись, что им оттуда не выбраться, Вели приказал запалить строение со всех четырех сторон. "Видите, - сказал он приближенным,- никто не обвинит меня в чрезмерной мстительности: братья изгнали меня из родительского дома, а я сделал так, что они останутся здесь навсегда".

Через несколько мгновений он уже был единственным наследником своего отца и властелином Тепелени. Добившись своего, он оставил поприще искателя приключений и обосновался в городе, где стал первым из первых. У него уже был сын от рабыни, вскоре родился еще один, а потом и дочка. Теперь он мог не опасаться, что останется без наследников. Но состояния его хватило бы на содержание нескольких жен и большого потомства, и ему захотелось упрочить свое положение, породнившись с какой-нибудь семьей из местной знати. Он осмотрелся и в результате получил в жены Камко, дочь бея Коницы. Посредством этого брака он породнился с влиятельнейшими семействами края, в том числе с семьей Курд-паши, визиря Берата, потомка славного Скандербега. Через несколько лет новая жена Вели родила ему сына Али, о котором и пойдет наш рассказ, а также дочь Хайницу.

Хотя Вели и старался перемениться, он не сумел окончательно отрешиться от старых привычек. Ни малые прибытки, ни мелкие убытки уже никак не влияли на его состояние, однако время от времени просто ради забавы, чтобы не терять сноровки, он воровал чужих баранов, коз и вообще все, что попадалось под руку. Соседям пришлось не по вкусу столь невинное применение его способностей, поэтому стычки и драки вспыхнули с новой силой. Успех не всегда сопутствовал бывшему грабителю, и, живя в городе, он утратил часть добытых в горах богатств. Неудачи озлобили Вели и подорвали его здоровье. Несмотря на запрет Магомета, он стал искать утешения в вине, предаваясь излишествам, которые вскоре и добили его. Умер он в 1754 году.

Али, которому к тому времени уже сравнялось тринадцать лет, мог не сдерживать более свой норов. С самого раннего детства он отличался редкой резвостью и пылкостью, чем составлял разительный контраст прочим молодым туркам, спесивцам от природы и лицемерам по воспитанию. Едва он перешел из гарема на мужскую половину, как пустился лазать по горам, бродить по лесам, скакать по обрывам, кататься в снегах, полной грудью вдыхая ветер свободы, меряясь силой с бурями и каждой частицей тела источая неуемную энергию. Быть может, как раз среди этих разнообразных опасностей он и научился справляться с любым поворотом событий, подчиняя их себе; быть может, величие природы и пробудило в нем неуемное стремление к личному величию. Сколько ни пытался отец укротить его дикий нрав и обуздать непокорный ум - ничто не помогало. Али был столь же упрям, сколь и непокорен, и все усилия и предосторожности оказались тщетными. Его запирали - он ломал дверь или вылезал в окно; ему угрожали - он притворялся напуганным, изображал покорность, давал любые обещания, но нарушал их при первой же возможности. У него был воспитатель, нарочно приставленный к нему, чтобы следить за его поведением, но мальчик постоянно ускользал от его надзора, изощряясь во всяческих уловках, а когда был уверен в своей безнаказанности - жестоко мучил наставника. Лишь после смерти отца, вступив в пору отрочества, он начал понемногу утихомириваться. Даже согласился научиться читать - чтобы порадовать мать, для которой всегда был кумиром и к которой сам был нежно привязан.

Камко не случайно любила сына с такой страстью: в нем она видела себя, их связывали не только кровные узы, но и сродство душ. Пока был жив муж, внушавший ей страх, она казалась обыкновенной женщиной; но как только его не стало, вырвались на волю неистовые страсти, кипевшие в ее груди. Честолюбивая, отважная, мстительная, она любовно взращивала в душе юного Али ростки честолюбия, отваги и мстительности, которые и без того полным ходом развивались в мальчике. "Сын мой,- постоянно твердила она, - тот, кто не защищает своего достояния, заслуживает, чтобы его обобрали. Запомни: собственностью человека можно считать лишь то, что он в силах уберечь и защитить. А чужое добро станет твоим, когда у тебя достанет сил им завладеть. Успех оправдывает любые деяния, и тому, на чьей стороне сила и власть, все дозволено".

Вот почему, достигнув настоящего величия, Али охотно повторял, что лишь благодаря матери добился того, что имеет. "Всем на свете я обязан матушке, сказал он как-то французскому консулу, - ведь от отца мне только и досталось, что халупа да несколько клочков пахотной земли. Воображение мое, воспламененное рассказами той, что дважды дала мне жизнь, сделав из меня мужчину и везиря, открыло мне тайну моего предназначения. И с того дня я понял, что Тепелени для меня - лишь родной очаг, из которого мне предстоит вырваться на волю, устремившись за вожделенной добычей. Я буквально грезил властью, сокровищами, дворцами - тем, чего добился и чего еще добьюсь, ибо то, чего я достиг,- еще не вершина моих устремлений".