Алхимик - [19]

– Не одолеет, – сказал я. – Мы ведь не глупцы.

Скацз засмеялся.

– Да ведь и народ Джандпары – и всей прежней империи – не то чтобы не осознавал неблагоприятных эффектов магии. Из древних манускриптов видно: они старались сдерживать свои порывы. Но продолжали жаждать магии. Ради власти. Ради наслаждения ею. Ради удобства. Ради спасения. Ради поразительной роскоши.

Он сделал быстрое движение – и над его ладонью появился светящийся город. Он парил в облаках, и над ним кружили разноцветные драконы.

– Может ли человек отказаться от этого? – спросил он. – У народа Джандпары отсутствовала дисциплина. И даже те, кто хотел себя сдержать, не имели достаточной силы воли. Так и пала наша Империя.

Замок над рукой Скацза полетел, кувыркаясь, с облака и рухнул в густой терновый лес. Плети захлестнули арки дворцов, амфитеатры, храмы Трех Ликов Мары, выросли высоко и страшно. Пыль и облака щебенки закрыли миниатюрную сцену – это рушились другие замки.

Скацз отряхнул руки, уничтожив видение и вызвав дождь пыли, засыпавший его одежду.

– Магия рождает терновник, – сказал он. – Но даже ты, алхимик, жаждал ее применять.

– Только чуть-чуть. Чтобы спасти дочь.

– Каждый заклинатель назовет разумные причины для использования чар. Снисходить ко всем – коллективное самоубийство. Интересная проблема для такого этичного человека, как ты.

– Думаешь, что мы все одинаковы?

– Магия – это магия, терн – это терн. На философские казусы мне в высшей степени наплевать. – Он встал, кивнул в сторону нового балантхаста. – Поспеши с этим устройством, алхимик. Как всегда – благополучие твоей дочери зависит от него.

– Почему ты меня не отпустишь?

– Какова может быть причина для такого поступка? Ты мог бы уйти и унести секрет балантхаста в другие города. Дать другим людям иллюзию, будто дисциплина ничего не значит. – Он помотал головой. – Нет, это совершенно никуда не годится.

– Моя родина – Каим. У меня нет желания покидать его. Я мог бы строить балантхасты. Ты говорил, что теперь хочешь отбросить терновник. Наконец-то наши цели можно согласовать.

– Наши цели уже согласованы, алхимик. – Скацз отвернулся. – Давай побыстрее. У меня есть феоды, которые я желаю раздать.

– А если я откажусь?

Скацз повернулся ко мне:

– Я просто перестану интересоваться, кашляет твоя дочь кровью или нет. Выбор за тобой. Как и всегда.

– Ты меня никогда не отпустишь.

Скацз рассмеялся:

– Не могу придумать достаточно веской причины для этого. Ты слишком полезен.

В ту ночь я лежал в постели в окружении странно-уютных запахов и капающих звуков моей тюрьмы-мастерской, прокручивая в голове проблему магистра. С этим драконовским умом не поторгуешься. И вопреки его словам я подозревал, что мое время подходит к концу.

Строительство балантхастов для создания феодов в терновнике – не зеленые ростки нового начала, но сигнальный дым печального конца. Как только будет создана бригада балантхастов, нужда во мне отпадет.

Я лежал, слушал беспечное сопение ночных стражников и пытался составлять план. Собирать отдельные куски и узлы проблемы в большее целое. Вырисовывался не полностью осознанный план, но все же… некоторая интрига. Переплетение путаниц, а в конце извилистой тропы – путь. Возможный путь из моей хализакской коробки. Я рассматривал переходы и повороты, нащупывал дыры в собственной логике.

Если честно, их было предостаточно.

Но Пайла, Джайала и я слишком долго жили в центре кровавой воронки Каима. И этот шторм в конце концов разорвет нас на кусочки. Может быть, Скацз человек слова, но явно не человек милосердия. Мэр и Скацз мыслят категориями торговли, и когда мне нечего будет предложить, от меня избавятся.

С раннего утра я был уже на ногах и напряженно работал.

– Джаиска! – попросил я. – Пойди найди Скацза. Скажи, что у меня важное сообщение.

Когда пришел Скацз, я озвучил свое предложение.

– Если будешь время от времени выпускать меня на прогулку, я сделаю тебе более мощные детекторы. Думаю, что смогу значительно расширить дальность их действия. И сконструировать их таким образом, чтобы они работали даже без участия человека. И работали постоянно – на рыночных площадях, на главных улицах, у городских ворот.

Скацз посмотрел на меня с подозрением:

– С чего это ты вдруг такой покладистый?

– Хочу жить хорошо. Хочу видеть солнце и небо и поэтому желаю торговаться.

– Ты задумал побег.

– От магистра твоей силы? – Я покачал головой. – Иллюзий не строю. Но вечно жить без свежего воздуха не могу. – Я поднял руку. – Вот, посмотри. Я чахну. Смотри, как я бледен. Можешь заковать меня в цепи, но я буду дышать воздухом.

– Как ты усовершенствуешь свое устройство?

– Вот. – Я развернул пергамент, обмакнул перо. Нарисовал скелет конструкции. – Несколько похоже на вертикальный факел. Часовой. Из кипятильника пойдет медленный дым. И любой прохожий будет немедленно в него пойман.

Я протолкнул набросок через прутья.

– И ты это хранил в тайне?

Я прямо посмотрел ему в глаза:

– Сам видишь, держать меня живым и довольным – это окупается.

Скацз в ответ рассмеялся – ему нравилась сделка, на которую, как он думал, он меня вынудил.

– Почувствовал, алхимик, как слабеют пальцы, которыми ты цепляешься за жизнь?