Алхимик - [9]

— Не знаю, оно как-то само собой получилось, — меланхолично пожав плечами, ответил я ему, не меняя невинного выражения лица. — И еще холодает резко почему-то. Сначала было тепло, а потом вдруг раз — и изморозь выпала. Откуда и с чего — в толк даже не возьму.

Я говорил вполне искренне, совершенно не фильтруя своей речи, вываливая наружу поток скачущих мыслей. Не знаю, как работает странный артефакт на моей голове, но у меня возникло четкое ощущение — все сказанное мной воспроизведено и понято исключительно верно.

Слушая же меня, колдун выглядел весьма озадаченным, на его лице читалось сильное бурление мысли в черепной коробке, результаты которого едва не начинали течь через все лишние дырки. Через пару минут размышлений он все еще удивленным взглядом осмотрел меня и опять спросил:

— Ты и вправду ничего не знаешь про Повеление силами, хотя с поразительной легкостью занимаешься именно этим?

— Нет, — покачал я головой в разные стороны, выражая настоящее удивление.

Ибо кое-что из сказанных слов до меня начинало постепенно доходить. Пусть даже не совсем так, как оно должно быть, но уже то, что как-то доходило, рождало сильную эмоциональную реакцию, так как выходило за все рамки моего привычного мировосприятия.

— И откуда же ты такой взялся на мою голову! — Мой собеседник задумчиво перевел взгляд с моего лица на большой круглый стол, где стоял графин из резного цветного стекла и несколько таких же изящных стаканчиков. — Буюло пить будешь? Настоящий буюло, прямо из самой столицы, — неожиданно спросил он, сбивая меня с мысли, которая уже начала связывать между собой разрозненные наблюдения всех странностей последнего времени.

Махнул рукой — мол, давай наливай, — хотя само слово «буюло» для меня ничего не значило. Но если аж из самой столицы, то тогда ладно.

Повелевающий неохотно встал со своего места, открыл графин и разлил в два стакана жидкость темно-красного цвета. Немного, граммов по сто пятьдесят, не больше. Один стакан он протянул мне, а со вторым плюхнулся в свое кресло, поджав под кресло ноги. Отхлебнув совсем маленький глоток приятно пахнущего напитка, я вдруг обнаружил, что он мне знаком. Это же обычный глинтвейн, который мы часто варили во время выездов на природу или после зимних походов на лыжах. Только здешний глинтвейн был чуточку крепче, чем наш, примерно градусов двадцать, да и холодный при этом. Мы-то привыкли пить его теплым и даже горячим.

— Хорошее буюло? — спросил меня бородач, тоже отхлебнув пару небольших глотков.

— Угу, — тихо буркнул я в ответ, — только мы у себя пьем его теплым, да и называется он у нас иначе.

— Ладно, — Питс вдруг резко посерьезнел, — если ты и вправду не знаешь о Повелении силами, то совершенно не понимаю, как ты мог дожить до своего возраста с такими могучими задатками. Первое время даже подумал — ты где-то там у себя на вулкане окончательно доигрался огненными силами. Или Смотрящие в Небесах швырнули тебя сюда в наказание за какие-то особые проступки. Только они с Великими Повелителями справиться могут. Но теперь и эта версия растаяла без следа. Кто ты и откуда? Может, с дальнего холодного материка первых истинных королей Мистиса? Скажи, если можешь.

Что мне ему сказать-то? Мол, ты всего лишь галлюцинация моего собственного воображения, плод фантазии больного мозга, попавшего под удар от взрыва? Или просто какой-то кошмарный сон? А ведь тут все выглядит так по-настоящему, себя щипаешь — больно. И рад бы прямо сейчас проснуться, но как? Неужели это действительно другой мир? Вот оно какое, Зазеркалье, «здравствуй, Алиса, — это Пудинг, здравствуй, Пудинг, — это Алиса». Сидит тут перед тобой такой бородатый «пудинг», вопросы странные задает. А с другой стороны, если это и сон, можно просто спокойно наслаждаться им, ведя себя естественно. Пусть будет что будет, и была не была…

Вздохнув полной грудью, собрав всю свою волю, расправив плечи и придав лицу максимальную серьезность, как бы подчеркивая торжественность момента, я решительно заявил:

— Я из другого мира, дядя!

Глава 3 «ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я — ИНОМИРЯНИН!»

Если я думал как-то особо удивить своим заявлением Повелевающего мудростью Питисиниюса Асиюса, то весь мой грандиозный запал пропал зря. Мое выступление не произвело на него особого впечатления, хотя некоторую повышенную задумчивость явно вызвало.

— Что ж, — заметил он после продолжительной паузы, в течение которой его стакан опустел и вновь был наполнен красной жидкостью, — именно этого я больше всего и боялся. Боялся, что когда-либо увижу своими собственными глазами настоящего Посланника. Мне снились кошмары, да и вообще плохо спалось, я терял силы и концентрацию ума. Коллеги тогда смеялись над моими страхами — лучше бы никому о них и не рассказывал. Оставалось лишь смириться, проведя трудный ритуал очищения внутренней силы через долгую боль. И когда уже смиряешься со своим страхом, он действительно перестает пугать. Да и вообще уже не вызывает волнений духа, но оставляет желание понять. На этом пути меня поджидали новые неприятности, ибо все, касающееся Посланников, лежит под строжайшим запретом. В навечно запрещенном свитке Истинного Знания есть такие слова: «Да придут к нам Посланники со своим миром на плечах, и будут великие потрясения на землях и в небесах от взгляда их холодных глаз, через них будет смотреть на нас сам Истинный. И произойдет суд всех живущих на земле по суровой Воле Его». Всеми Проклятый Алхимик тоже пришел откуда-то со своим миром на плечах. И наше нахождение тут сейчас — отчасти именно его заслуга. Столько всего плохого произошло из-за его появления, столько крови пролилось, столько жизней ушло в бездну. И продолжают уходить сейчас по Воле Его. Теперь еще явился ты, а я, вместо того чтобы бросить тебя сразу в огонь, выходил на свою голову. И не только на свою, ты же теперь не остановишься. Да и останавливать тебя совсем не хочу — скорее, наоборот. Может, именно ты сумеешь отомстить за всех, кто… — Так и не договорив до конца последней фразы, он остановился с поникшим взором, припадая к своему стакану и опустошая его одним большим глотком.