Алхимическое активное воображение - [16]

Итак, материя — живая, это женский партнер духовного творца, божества, а не нечто созданное и сформированное в соответствии с Его волей. Это уже содержит намек на то, на что Юнг указывал во введении к «Психологии и алхимии»: что алхимия имела воззрения, в которых женский принцип был признан эквивалентным, не как что-то граничное, едва заметное где-то в стороне, но обладающее тем же достоинством, что и духовный отец бог-создатель. Это был его женский партнер и живой принцип сам по себе. Дорн использовал слово «матка», и активность мужского духовного принципа, которую он называет «действием эфирной области на элементарную область», есть то, что он подразумевает под формой.

Вот вкратце смысл первой главы Дорна, в которой он дает свои основные взгляды на внешнюю реальность природы и философские предпосылки в подходе к своей химической работе. Затем он обращается к опусу, алхимическому деланию.

«Делание выполняется через отчуждение и „влияние“ [кавычки мои]. Первое состоит в том, что природа, разлагая материю, приводит ее в состояние, в котором она способна получить форму. Форма сама по себе состоит во влиянии эфирной области на элементальный мир».

Здесь автор поднимает ту же тему, делая ее более всеобъемлющей. Он думает, что (как это случилось при сотворении мира, описанном в Книге Бытия) Бог как духовное эфирное влияние посеял семя формы в живой принцип материи. В алхимическом делании это нужно повторить. Таким образом, говорит Дорн, грубая материальная вещь должна пройти гниение и разрушение. Если, например, вы хотите преобразовывать металлы, вам сначала нужно растворить железную руду и/или даже расплавить ее, то есть уничтожить ее грубым внешним аспектом, чтобы она вернулась в свое исходное состояние, в котором сможет получать божественное влияние, исходящее из небесных областей и по-прежнему сильное. На разрушенное и растворенное будет влиять астрологическое созвездие, тогда это будет подобно повторению космогонии, и можно снова произвести трансформацию.

Коснувшись этой религиозной проблемы, которая имеет отношение к Божьей власти над материей, Дорн переходит к изложению своих христианских взглядов. Он начинает с объяснения химического мировоззрения, после чего, кажется, говорит себе: «Теперь я должен написать исповедание веры», и добавляет:

«Весь мир получил свою форму от святого ternarius, числа три в его порядке и мере, потому, что один не есть число, но объединение мира. Число два, с другой стороны, это первое число, которое может быть сочтено, и это источник и зарождение распрей и конфликтов. Через принятие или взятие материальной формы два отрезало себя от первоначального единства и может возвратиться туда лишь через полностью твердое, нерушимое соединение. Поскольку можно только соединять подобное с подобным и поскольку Бог наслаждается только нечетными номерами [вы видите здесь господство мужского, наслаждение Бога нечетными числами — это цитата из Вергилия], один объединяет, со своей простотой, два в три и дает им душу».

Дорн подразумевает, что есть своего рода хаотический исходный один, который даже не есть число, это есть одно и целое. Затем из него исходят два, и это конфликт. Там он использует немецкое слово Zwietracht. Zwietracht означает «вражда», но в нем есть слово «два» (Zwei), а позже он также привносит слово Zweifel, «сомнение», поскольку, когда вы сомневаетесь, то вы есть два. Итак, два является источником всех зол, и это, если вы помните введение Юнга к «Психологии и алхимии», состояние конфликта, перед которым человека поставило христианство: Бог и дьявол, дух и материя, отец и мать и все прочие противоположности. А теперь человеку нужно вновь найти связь, то, что объединяет противоположные части пары, так что они могут вернуться к единству, и это есть три. Можно сказать, что три состоит из того, что объединяет противоположности, и что в некотором смысле это возвращение единства на более высоком уровне[21].

Теперь вопрос становится щекотливым, потому что тот, кто способен думать, скажет: «Так, а разве это не четыре? Потому что, в конце концов, эти три-в-одном — это не то же, что исходное единство: вот, у вас есть исходные один, два, три, и новая единица, четвертая». Как говорит Мария Пророчица: «Один становится двумя, два становятся тремя, а из трех выходит четвертый». Но Дорн просто пропускает этот вопрос, он пробирается над проблемой, беря три как единство, вечную связь, созданную между противоположными двойками, что каким-то образом есть возврат и идентичность с первой единицей. Так Дорн пытается сохранить свое чисто догматическое христианское мировоззрение.

«В соответствии с этим в природе также есть три царства: минеральное, растительное и животное [и тут Дорн ссылается на Марсилио Фичино]; соответственно, в области металлов, золото состоит также из трех элементов: серы, mercurius, или ртути, и земного солнца [имеется в виду золото]. [Дорн затем продолжает преследовать ternarius, структуру из трех, по всей своей вселенной]. …Таким образом, в алхимии у нас есть три тоже шага: есть черный цвет, нигредо; альбедо, белизна; и рубедо, краснота; [и тут Дорн не может до конца удержаться подальше от четвертого и говорит:] но красный несовершенен, потому что это слишком яркий цвет, поэтому в золото добавлен