Алгоритм невозможного - [26]

— Я предупреждал его, что так произойдет!

— Да, наступил хаос. Все рушится. Мы же гибнем, неужели не понимаешь?

Мне стало жутко. Мои необдуманные слова вызвали реакцию, ко-торую я не мог предвидеть. А может, они просто вынесли наружу глубинный поток депрессии, именно в этот миг переполнивший душу Асды?

— О чем ты, родная моя? Еще немного, и ты скажешь, что Лоор — великий вождь!

Она качнула головой.

— Уже не великий. И не вождь. Но не был ли он таким, когда бросил вызов силам природы, создав искусственную планету и обеспечив нас возможностью жить? Что было бы с нами, если бы не Лоор?! Сейчас я вижу, что относилась к нему предвзято. Борясь с ним, мы заведомо стремились в тупик…

— Очнись, любимая! — закричал я в смятении. — Не ты ли от-крыла мне глаза на сущность лооризма? Не ты ли насмехалась над моей наивностью? Вспомни, что ты говорила: «Лоор — преступник, а его учение — бред!»

Асда опустилась передо мной на колени.

— Прости меня, Фан… Я так виновата перед тобой!

Я поднял ее, начал укачивать, словно ребенка. Она высвобо-дилась из моих рук.

— Да, у Лоора были ошибки. Но при нем мы хотя бы жили без страха за будущее.

— Ты говоришь «при нем», но он же никуда не делся!

— Прежнего Лоора нет, и не уверяй, что это не так. Система распадается, погребая нас под обломками!

Я прижал ее голову к груди.

— Тебе надо отдохнуть. Все не так плохо, уверяю тебя!

— Не заблуждайся, единственный мой… Это начало конца!

17. Катапульта

Разнесся слух: убит Лоор. Убийца, бывший «малый вождь» Урм, схвачен. Новый вождь Космополиса… Реут!

Я не доверяю слухам. Но на сей раз сомнений не было: Урм давно замышлял убить Лоора, только не представлялось возможности. Но, по-видимому, его недавнее повышение притупило бдитель-ность «верняков». Или и на них подействовал всеобщий хаос?

— Не Урм убил Лоора, — твердит Асда. — Это сделал Реут, по-верь мне! Он рвался к власти, будь она проклята! А одновременно с Лоором избавился от Урма, которого ненавидел всеми фибрами своей мерзкой душонки! Спасайся, любимый мой, ты — следующий…

Итак, Урм в беде. Что ему грозит? Деструкция? Нет, скорее, су-дебный фарс и «изгнание»: ведь в нашем «гуманном» обществе смертной казни не существует. Деструктировать из-за угла — сколько угодно, однако по суду ни-ни!

Конечно, учитывая «невиданную тяжесть преступления», могут ввести чрезвычайный закон, имеющий обратную силу, но вряд ли при нынешней панической неразберихе до этого дойдет… Впрочем, гадать бессмысленно. Тем более, что помочь Урму я все равно не в состоянии.

Плохо, что слух не миновал Асду, усугубив ее нервное расстрой-ство: в случившемся она винит… себя!

— Если бы я не покинула Урма в такое время… Если бы сумела ему внушить, что только доброта может всех нас спасти, что зло отвратительно, с какой бы целью его ни причиняли… Зачем я ушла?

Видно, и мои нервы порядком сдали.

— Если Лоора убил не Урм, а Реут, то что бы от этого измени-лось? И почему ты упорно говоришь «я», а не «мы»?

— Ты ни в чем не виноват!

— Можно подумать, что виновата ты. Но Урм сам отвечает за свои поступки. Разве мы не предостерегали его? Я тоже ненавижу Лоора и все же…

— Ненависть… Это я смутила твою душу. До нашей встречи ты боготворил Лоора. А я смеялась над тобой! Прости меня, Фан! Прости…

На следующий день по всесвязи выступил Реут. Стандартный набор кликушеских штампов: подлый враг, втершийся в доверие к вождю, убийца, подосланный «призраками», гнусный клятво-преступник. Все, как один, клеймим позором… многочисленные требования суровой кары… заслуживает деструкции… приговорен судом к «изгнанию»…

И насчет знамени, подхваченного из разжавшихся рук вождя, не забыл упомянуть Реут, и о своей исторической роли, решимости очистить Космополис от скверны, вернуть в лоно лооризма его блудных сыновей и дочерей.

* * *

Уже не толпы, как бывало в таких случаях, а жидкие людские ручейки потянулись к площади перед отсеком катапульты, где будет разыгран последний акт драмы Урма. Пришли и мы с Асдой…

Я уговаривал ее остаться дома, но тщетно.

— Мой долг проводить Урма, — наотрез отказалась она. — А ты не ходи, тебе нельзя там показываться…

Но как я мог оставить ее одну?

В полуобморочном состоянии, без кровинки в лице, стояла моя любимая посреди площади…

Сквозь оцепление «верняков» увидели мы скорбную процессию. Урм шел, как всегда высоко держа голову. Увидев нас в немного-численной толпе, он улыбнулся:

«Спасибо, друзья, что вы здесь!»

— Мы любим тебя! — рванувшись из моих рук, крикнула Асда.

Пружина «верняков» угрожающе распрямилась, оттеснив нас к щитам арматуры.

Я подумал, что за этими щитами начинается межзвездный вакуум, готовый поглотить отважного человека, который не побоялся дать бой системе зла и бесправия. И пусть я по-прежнему не согласен с его методами и моралью, Урм заслуживает восхищения. В то время, как я беспомощно философствовал, он действовал!

Позади конвоиров, сопровождавших Урма, шла группка людей. Среди них был Реут. Какое же торжество читалось на мучнистом лице «невидимки»! Наконец-то он избавился от соперника, которому так унизительно и мерзко завидовал, сознавая его превосходство — превосходство таланта над посредственностью…