Альфа ищет пару - [55]

Маша думала, что до них просто дошли слухи, и они, как истинные лисы, не покажут носа, пока у них не будет доказательств обратного или плана. История с похищенной невестой быстро стала не такой яркой и актуальной, как дело с ворованными деньгами клана. Лисы остро реагировали на любую тему, касающуюся благосостояния, оттого их гнев на Григория не знал предела. Ходили слухи, что теперь его сыну не видать места, на которое он рассчитывал, как своих ушей. Куда там Маша со своей историей? Наблюдая за всеми со стороны, девушка пришла к выводу, что провернуть такое было по плечу только братьям Кати. Именно они могли достать и данные программы пар, и вытащить на суд зрителей все расходы. Она даже постаралась выведать правду у Дениса, но тот отшутился в своей привычной манере. Только предупредил, чтобы она держалась подальше от той семейки и все. Но больше всего Машу беспокоила судьба Кати: сдружилась ли она со своей тетей? Нашла ли общий язык с Бродячими? Смогла ли она существовать по иным правилам?

Сейчас девушка понимала Катю, чувствовала, что она просто не смогла бы жить дальше в клане с Алексеем, испытывая такие чувства к волку. У Маши словно открылись глаза на недостатки своего клана, она стала видеть их скупость, твердолобость и узкие взгляды на семейный уклад. Теперь она находила в себе силы на спонтанные поступки и не мучилась за эти всплески своего «я» чувством вины, как было ранее. Ситуация с Катей послужила спусковым механизмом, Маша смогла вылезти из рамок, в которые ее упорно загонял клан и была счастлива. Она любила лисов, но теперь она видела их недостатки. А значит, могла с ними бороться, или, по крайней мере, решить, подходит ли ей такая жизнь. Но поступок Кати всколыхнул не только Машу, но и многих других молодых лисиц. И они разделились на два лагеря: одни были сторонницами старого уклада предков, другие же хотели иметь свободу выбора, как сбежавшая невеста. Через несколько дней Маша могла с уверенностью сказать, что в клане зреет бунт. Мужчины начинали опасаться, что их женщины перебегут к другим оборотням и спешили с браками. В ответ молодые лисицы начали массово сбегать из дома, заставляя погоняться за собой по улицам города. Зрело недовольство, и все лисы нашли козла отпущения — главу клана.

На его голову сыпалось все больше претензий и обвинений, ведь именно его дочь подала такой пример. Ракурс внимания членов клана теперь был сосредоточен не на сбежавшей невесте, а на верхушке власти клана. Маша чувствовала, что зреет переворот. Наблюдала, как с каждым днем мрачнеют лица братьев, как Вадим все чаще собирает собрания с целью воззвать к разуму лисов. Но все катилось по наклонной, словно ком, все возрастая в размерах. Это грозило кончиться катастрофой в размерах клана лис…

Улицы города.

Суворов несся на машине по окружной дороге, останавливаясь через каждые несколько километров. Заглушал машину, выходил на обочину и прислушивался к себе. Волк смотрел на мир, четко сигнализируя человеческому обличию, в правильном ли направлении он двигается. Сканировал пространство, нутром чуя, где искать лисицу. Он взывал к ней, хотя раньше и подумать не мог, что так возможно. А она отвечала, волей или неволей — Стас не знал, да и это было не важно. Главное, что он шел к своей цели, к своей паре. И расстояние, разделяющее их, не являлось преградой. Только не сейчас, когда два «я» — животное и человеческое — слились в одно целое. Когда в нем открылись возможности, о которых он раньше и не подозревал. Суворов ощущал небывалую уверенность и силу, бившую в нем ключом, словно он перешел в режим охоты, выслеживая желаемое. А Катя для него была не просто желанна, Стас был почти одержим ею. И наконец-то признался себе в этом. Дела стаи стали вызывать раздражение, призывные взгляды волчиц — досаду, а ночи стали долгими и одинокими. Никогда он не страдал бессонницей, и стоило подушке коснуться одеяла — тут же засыпал. Даже когда страдал от неразделенной любви к той человечке, Елене… Хотя, какой любви! Влюбленности! Потому что любовь, оказывает, не только доставляет приятные ощущения, наполняя каждую клетку счастьем — она рвет душу на куски. И это ее обратная сторона. Разбивает твою жизнь на осколки «до», и осколки «после». И только с ней эти стекляшки складываются в единую картину. Только когда она рядом можно смотреть на мир со спокойствием черепахи. Она — настоящее, та, с которой хотелось бы дышать одним воздухом, смеяться над одними шутками, решать одни и те же проблемы. Чтобы жизнь была одна на двоих. Суворову трудно далось смирение с тем, что он так глубоко попал. Его две составляющих — животная и человеческая, чуть не уничтожили друг друга, сведя с ума. И только общая беда и общая цель свела их вместе, сплела в один узел так, что стало непонятно, где заканчивается человек, и начинается волк. Стас не слышал о таких случаях из истории оборотней. Всегда одна из сторон преобладает над второй, и никогда до этого времени они не шли в тандеме ни у одного из представителей. По крайней мере, Суворов не знал о таких случаях. Но ни один из волков и не оказывался в такой ситуации! Не был так запутан, окручен вокруг пальца! Не погряз в своих же выводах! Он управлял собой, как никогда раньше. Сила духа держала в ежовых рукавицах обе его стороны, он шел вперед, словно танк, прочесывая сотни километров. И к середине ночи он смог четко обозначить радиус, где должна быть его лиса, его пара. Закрыл машину, спрятал ключи, одежду и протез за ближайшим кустом, обернулся в волка и нырнул в лес. Его тянуло в самую глухомань, вдаль от оживленных поселков. Он двигался в нужном направлении так, будто его туда тянули за шкирку. Бежал изо всех сил, но все равно казалось, что он не достаточно быстр из-за отсутствия части задней лапы. Волк не замечал препятствий, на автомате перепрыгивая через поваленные деревья, огибая бурьяны. И Суворов рычал от осознания того, что ключ для поисков лисицы всегда был заключен в нем самом. Ох, если бы он знал, что два слитых «я» имеют такую силы — протер бы задницу в позе лотоса, но сплел бы их воедино. И не понадобилось бы выманивать Бродячих объявлениями о поиске пары, Стас бы давно нашел свою зазнобу. Волк стиснул зубы крепче и выбежал в поле. Пригнулся, чувствуя следы оборотней, и стал тихо пробираться вперед. В поле зрения показался повидавший лучшие времена дом, просторный, но такой темный, словно там не обитала ни одна душа. Окна заколочены, и только несколько десятков запахов лис, пары волков и одного медведя выдавали шайку-лейку с потрохами. Суворову стоило признать, что не веди его сюда словно на привязи, он бы никогда не заглянул в такую даль. Не подумал бы, что Бродячие могут разместиться здесь, хотя и не сомневался в любви лис к подвалам. Двоих дозорных он заметил издалека, стал двигаться еще осторожней, обходя их по дуге с подветренной стороны. Оба караульных скучали и не ждали гостей, погруженные в свои мысли. Волк хотел начать свою месть прямо сейчас, но человеческая натура смогла воззвать к разуму и утихомирить. Но вся выдержка полетела к чертям собачьим, как только на глазах Суворова его лисицу выволокли за загривок на улицу. Он сам не понял, как его челюсти сомкнулись сначала на руке Жука, а потом на его промежности. Смертельные тиски зажались сильнее, когда дозорные бросились на помощь своему главе, и тот сдавлено захрипел, поняв намек альфы.