Алеша Джапаридзе - [36]

Бакинская коммуна продержалась еще шесть дней. Бакинские комиссары фактически находились у власти до 4 часов дня 31 июля.

В ту зловещую ночь…

1 августа в Баку образовалась новая власть. Ее возглавили члены так называемой диктатуры центрального комитета каспийской флотилии и президиума временного исполнительного комитета. По существу, это были дашнаки, мусаватисты, меньшевики и эсеры. Контрреволюционная власть прежде всего распустила Бакинский Совет, закрыла большевистские газеты, прекратила вывоз нефти через Астрахань в Россию и стала ждать прибытия английских войск.

Первый отряд англичан высадился в Баку 4 августа.

А на другой день к городу со стороны Волчьих ворот стали прорываться турецкие подразделения. Они взяли высоту Патамдар и начали проникать в Бибиэйбатский район. Еще немного, и город оказался бы в руках турецких интервентов.

Положение спасли большевики. Советские артиллеристы под командованием Г. К. Петрова быстро выкатили орудия и открыли огонь по наступавшим туркам. Тем временем помогла и пехота: она заняла Бибиэйбатский хребет и удержала фронт. Прорвавшийся к городу турецкий батальон почти полностью был уничтожен.

Чтобы обсудить создавшееся положение, бакинские большевики срочно созывают партийное собрание, которое обратилось к рабочим с воззванием: «Пролетарская социалистическая оборона Баку превратилась в войну двух империалистических коалиций.

Революционного фронта в Баку уже нет, а есть фронт империалистический.

Борются две силы, одинаково враждебные Российской рабоче-крестьянской власти.

С этого момента политические и военные представители Российской Советской власти и воинские силы, присланные из России, не могут оставаться в Баку и быть пособниками английских империалистов, быть соучастниками предательства, совершенного под влиянием правых эсеров, меньшевиков и дашнаков».

Несмотря на то что бакинские комиссары вынуждены были уйти в отставку, они не прекратили своей деятельности. Проводились партийные совещания, конференции, издавались листовки и газеты.

Настал наконец час, когда необходимо было покинуть Баку. Все бакинские комиссары и верные Советской власти вооруженные силы расположились лагерем на Петровской площади, на берегу моря, представляя собой как бы «государство в государстве».

Алеша отошел на минуту в сторонку, чтобы бросить прощальный взгляд на город. На душе было тяжело, но он повторял про себя: «Мы еще вернемся! Советская власть будет жить в Баку!..» Он подошел к Шаумяну и тихо сказал:

— Пора, Степан! Надо грузиться на пароходы.

— Да, пора… Но мы еще вернемся. Обязательно вернемся!..

Алеша крепко стиснул ему руку; он был рад, что товарищ произнес вслух то, о чем он сам только что думал.

14 августа на нескольких пароходах большевики отплыли в Астрахань. Однако сильный шторм у острова Жилого помешал дальнейшему продвижению. Здесь их настигли военные суда Центрокаспия и начали жестокий артиллерийский обстрел. Под угрозой потопления советские пароходы вынуждены, были вернуться в Баку.

Едва сошли люди на пристань, как заранее стянутые сюда войска изменников разоружили советские отряды, а руководителей Бакинской коммуны арестовали.

Между тем военная обстановка под Баку еще более обострилась. Из Карса на Азербайджанский фронт были переброшены значительные силы противника.

Начался обстрел города. Снаряды рвались и неподалеку от здания тюрьмы, где находились комиссары. Их тут же перевели в Баиловскую тюрьму.

— Как нас берегут! — с горькой усмешкой сказал Алеша. — Надо же! — и покачал головой.

В момент, когда английские оккупанты оставляли Баку, а турецкие входили в него, арестованных большевиков освободили, и они вновь попытались уйти на пароходе в Астрахань. Но команда этого корабля направила его в Красноводск. Здесь пароход встретили представители местной эсеровской власти, заранее предупрежденные бакинскими предателями. Шаумян, Джапаридзе, Азизбеков, Фиолетов, Зевин и другие бакинские большевики сразу же были заключены в городскую тюрьму. Среди них находились два сына Шаумяна, 16-ти и 14-ти лет, жены Варо Джапаридзе, Ольга Фиолетова и Мария Амирова.

А через три дня члены «закаспийского правительства» во главе с эсером Фунтиковым и двумя агентами английской разведки прибыли в Красноводск для выполнения указаний, полученных от высшего английского командования. Они приехали специальным поездом с тщательно подобранной группой вооруженных белогвардейцев, переодетых в туркменскую военную форму. Машинистом паровоза был эсер Щеголютин.

Впоследствии английский генерал Малессон напишет: «…правда, комиссары были безоружны в том смысле, что огнестрельное оружие у них было отобрано, но они владели более грозным оружием, чем огнестрельное, — силой опытного агитатора, сила которого повелевает толпой и вызывает новые большевистские восстания… Было вполне возможно, что они скоро вновь сделают страну большевистской, и тогда что стало бы с нашими планами».

В ночь с 19 на 20 сентября в тюрьму явились предатели. Комиссаров доставили на вокзал. Специальный поезд состоял всего лишь из двух вагонов. В один из них поместили арестованных, в другой уселись закаспийские эсеры с вожаками Фунтиковым и Дружкиным, а также английский эмиссар капитан Тиг Джонс.