Алекси Лайхо. Гитара, хаос и контроль в жизни лидера Children of Bodom - [33]

и впервые отправляются в тур по Латинской Америке. Также коллектив посещает Корею и после этого записывает четвертый полноформатный альбом, который до сих пор считается лучшим творением группы.

Hate Crew Deathroll попадает на первые места в финских хит-парадах, и благодаря этому группа охватывает своим творчеством США. Вдохновившись своим любимым фильмом «Братья Блюз», Алекси покупает невероятно красивый Dodge Monaco, а также, напившись, впервые зарабатывает себе перелом.

В 2000 году у Children of Bodom не было полноценных туров, мы выступали только на основных фестивалях и давали отдельные концерты то тут, то там. Тогда запись дисков проходила немного быстрее, чем в наше время, и осенью в шведской студии Abyss мы начали работу над альбомом Follow the Reaper. Изначально идея наверняка была результатом каких-то пьяных бесед в тур-автобусе, но потом Эво тоже начал активно обсуждать с нами эту тему, и вскоре все уже было решено.

В то время перед выходом альбома было крайне важно сначала издать сингл, и поэтому мы заранее выпустили песню „Hate Me!“, а в качестве так называемого би-сайда – кавер на песню „Hellion“ группы W.A.S.P. Эта композиция была моим личным выбором и прямой отсылкой к моему детству, когда W.A.S.P. казались мне чем-то очень опасным. Как раз от их творчества и произошел мой псевдоним „Wildchild“.

Конечно, эта песня по стилю отличалась от общего направления группы, но, по сути дела, никто против нее не возражал. Если не брать в расчет меня, больше всего эта идея понравилась Александру Куоппале.

Мы уже играли „Hellion“ вживую после выхода первого альбома, потому что нам нужно было дополнить чем-нибудь сет-лист. На концертах песня покорила публику, а сингл даже стал платиновым. Позже мы несколько раз получали золото за другие записи, но второго платинового диска у нас нет. Ну, по крайней мере пока. А ведь все возможные на этом свете каверы уже записаны.

Было классно просто для разнообразия отправиться в студию к Петеру Тэгтгрену и с комфортом поработать в Швеции. Студия Abyss была настолько уединенной, насколько это вообще возможно. Мы остановились по соседству с ней, в доме, принадлежащем Тэгтгрену, и, помимо работы над альбомом, убивали время тем, что изобретали совершенно немыслимую дорожку для крокета, которая в теории даже пересекала крышу нашего дома. Алкоголь, видимо, сыграл свою роль.

Мы также придумали динамичную игру с кубиками, которая включала в себя разные задания и поиск тайников по округе – например бутылок Southern Comfort, спрятанных под камнями, и тому подобное. До того, как интернет и смартфоны захватили власть, воображение у людей работало совершенно на ином уровне.

Тогда с записью нам помогал барабанщик Hypocrisy, но в основном Петер делал всю работу сам. По сравнению с процессом записи в студии Astia, мы сделали шаг назад в плане технологий: у Тэгтгрена был старый катушечный магнитофон, но сам Петер не любил резать и склеивать пленку. К примеру, все барабанные дорожки на альбоме – это совершенно неотредактированные партии, то есть просто отдельные, нетронутые дубли.

Хотя в целом запись прошла хорошо, сведение нам в итоге пришлось переделывать в Финляндии. Конечно, Тэгтгрен прочно держал бразды правления до самого конца, но я вместе с Янне хотел внести небольшие изменения в звучание ударных и поработать над некоторыми другими деталями. И новое сведение было куда проще сделать в Finnvox под руководством Микко Кармилы.

Петер в то время был очень сильно занят со своей группой Hypocrisy и не мог уделить нашему альбому столько сил, сколько бы ему хотелось. Чувак по сей день извиняется за это, хотя я уже много раз говорил ему, что всё на сто процентов в порядке.

* * *

Реальная проблема возникла ближе к концу записи, когда стало ясно, что материала у нас не хватает. А времени осталось всего три дня. И в этой не очень простой ситуации с нуля была записана песня „Kissing the Shadows“, которая стала одной из самых сильных композиций на альбоме. Мы до сих пор часто играем ее на концертах. То есть в истории Bodom фактически есть такой же момент, как и у группы Hurriganes. Разве песня „Get On“ родилась не в похожих условиях?

На этих сессиях Петер впервые записывал мой вокал. Конечный результат оказался настолько впечатляющим дерьмом, что позже я еще пару раз приглашал его к нам именно в качестве вокального продюсера. Не знаю почему, но на этом этапе записи никто не может выжать из меня столько, сколько Петер Тэгтгрен.

С третьим альбомом мы поднялись в Европе до ранга хедлайнеров. Follow the Reaper разошелся по всему свету зимой 2000–2001 годов, и с этого момента мы могли лучше прежнего вкладываться в туры в финансовом плане. С выходом альбома Hatebreeder наши доходы возросли настолько, что у каждого в группе появилась возможность отказаться от своей повседневной работы.

Конечно, это были не какие-то сумасшедшие деньги, но мы могли позаботиться об аренде, бензине и сигаретах. Живя здесь, на родине, мы в основном покупали лишь бургеры Big Beef на автозаправках Esso, поэтому уезжать в туры стоило хотя бы ради более качественной и вкусной еды.