Алексей Пичугин — пути и перепутья - [22]
«Физиков» после XX съезда, как было написано, в госбезопасности фактически не осталось. Не из-за неприемлемости физических пыток и избиений как метода, нет! Просто грязную эту работу переложили будто бы на плечи «младших братьев» из милиции. Похоже, что насчет перекладывания, особенно в центральных районах, – это правда. Я же ведь в Калуге в камере у спецназовца Саши оказался не случайно. На третий день после моего вселения, расспросив по традиции «за себя, за дело», он сказал мне:
- Знаешь, а ведь ты когда вошел и назвался – я почувствовал: «забрало вниз поехало». Такое бешенство накатило! Меня за день до того вызывали в «оперскую», там сидел наш опер – и еще один, он представился – немаленький чин из ГБ. Налили по рюмашечке, хлопнули – и чекист стал меня убеждать: «Слушай, на днях заедет к тебе такой Сутягин – слышал, наверное? Так вот устрой ему по полной – чтоб не вздохнул. Башню ему (голову то есть), пробей, что ли – ты же офицер, орденоносец, а он кто? Шпион, предатель!» А я в разведке служил – предателей, видишь ли, мягко говоря, недолюбливаю. Так что сам понимаешь, с каким настроением я тебя встретил. Но я сижу уже пять лет, дело мое вели те же гэбисты – так что не стал спешить выполнять их просьбы. Хотя, честно скажу, в первые секунды о-очень хотелось «зарядить тебе в бубен». Но вот пригляделся – и смотрю, что зря они меня так просили. Мне моя совесть дороже. Такая вот история с «физикой».
«Психология» же – искусство тонкое, им надо владеть, а чересчур умных в ГБ открыто гнобят. (Того же подполковника К., как довольно открыто рассказывали опера помоложе, подтравливали еще в пору моего с ним знакомства. А через полгода после памятной «киносъемки» с коньяком и борщом просто уволили из управления.) Да и неочевидно в оперативно-следственном процессе влияние «психологии», зачастую еще и опосредованное и небыстрое. Потому и дополняют «психологию» – «химией». Простой и надежной. Опробованной еще со времен Медичи и Иоанна Грозного. Составляющей, как уверяют развязавшие языки перебежчики, фирменный «почерк» отечественной спецслужбы. Разнообразной, но почти неизбежно эффективной «химией», вариации препаратов которой чуть ли не безграничны. Вот и царствует, похоже, в нынешней госбезопасности школа «химиков». Могучая и многочисленная. Которая столько еще нахимичит!
Так что вы лучше не закусывайте коньяк борщом. И курить просайте. Целее будете!
Игорь Сутягин
сентябрь-октябрь 2009 года
(Архангельск, поселок Пирсы, учреждение УГ-42/1)
«Почему Вы решили включить в свой рассказ “Три школы” историю применения к Алексею Пичугину спецсредств? Не жалеете ли Вы об этом своем поступке? Может, лучше было вести себя тихо, никого не раздражать?» – спросила я Игоря Сутягина.
«Почему включил? Так ведь это же был рассказ об известных мне случаях применения химии в процессе следствия, вот я о них и написал! Могу ли я жалеть о том, что выплеснул, высказал то, что лежало грязным илом в глубине души и, если честно, отравляло-таки жизнь своими гнусными испарениями? Да нет, я нуждался в том, чтобы сказать. Помните ведь: “Сказал – и облегчил душу”. Так что особенно-то мне жалеть не о чем. То, что на меня вылилось еще одно корыто помоев – ну, так мне, в общем-то, не привыкать, эти люди вообще почему-то больше специализируются на том, чтобы либо помои лить, либо какие-то сомнительные личности публично героями выставлять».
Тут не могу не вспомнить один питерский, между прочим, анекдот:
“Образ советского разведчика: волевой мужественный человек, обладающий острым умом, ловкий и смелый, идеально смотрится во вражеской форме и в строгом костюме.
Образ современного российского разведчика: в неглиже, раком на обложке модного журнала”.
Да, раньше героями называли Гагарина, Гастелло, Матросова, а теперь Анну Чапман, с которой Путин пел военные песни. Вон, оно как!
Однако вернемся к нашим баранам. Так вот, по поводу корыта помоев я, конечно, удивился, хотя не очень, и огорчился, что естественно для любого человека, который не любит соприкасаться с грязью, но чтоб жалеть об этом... Знаете, все жалелки остались где-то там, за пятью заборами стандартной системы охраны “учреждений”. Стоило ли молчать? Повесить гриву, засунуть язык в ж... – и покорно молчать, отдавая этим даже право говорить? Нет, пожалуй, не стоило бы. Не стал бы. Противно».
Свидетель с острова Огненный
В более чем 700 километрах от Москвы, в 45 километрах от Белозерска Вологодской области посреди Новозера расположился остров Огненный. На нем стоит бывший Кирилло-Новоезерский монастырь, а теперь – Федеральное бюджетное учреждение ИК-5, известное также под названием «Вологодский пятак». Это одна из пяти российских колоний для пожизненных заключенных.
Полутораметровой толщины стены в XVI веке складывали монахи.
Попасть туда можно через соседний остров с обманчивым названием Сладкий, где находится поселок, в котором живет персонал, обслуживающий колонию.
Говорят, что за все время существования «Вологодского пятака» – а тюрьму в здании монастыря устроили сразу после 1917 года и предназначили ее для «врагов революции» – оттуда не было ни одного побега.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.