Александрийская поэзия - [10]

«Да, я и сам бы пришел, в том клянусь я Эросом сладким!

Трое иль четверо нас; мы сегодня же ночью пришли бы,

Яблоки, дар Диониса, припрятавши в складках накидок,

120 В светлых венках тополевых;38 священные листья Геракла

Мы бы украсили пышно, пурпурною лентой обвивши».

Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.

«Коли б меня приняла, то и ладно бы; ловким красавцем,

Право, меж юношей всех меня почитают недаром.

Только б коснулся тогда поцелуем я губок прекрасных.

Если б меня оттолкнула, засовами дверь заложивши,

С факелом, с острой секирой тогда бы я в дом твой ворвался».

Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.

«Первое дело теперь — я Киприде воздам благодарность.

130 Ну, а потом — и тебе. Ты спасаешь от огненной пытки.

Милая, тем, что меня пригласила сегодня на ложе;

Я ведь почти что сожжен; ах, губительно Эроса пламя!

Жарче палить он умеет, чем даже Гефест на Липаре».39

Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.

«Девушек чарами злыми он манит из девичьей спальни,

Жен новобрачных влечет с неостывшего мужнина ложа».

Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.

Вот что он мне говорил, и впивала я все легковерно.

За руку взявши его, я на ложе к себе привлекала.

Тело приникнуло к телу, и щеки от счастья горели

140 Жарче и жарче, и сладко друг с другом мы тихо шептались.

Многих я слов не хотела б терять, о Селена благая,

Как до предела дошел он, и вместе мы страсть разделили.

Вплоть до вчерашнего дня он не мог бы мне сделать упрека,

Также и я б не могла. Вдруг знакомая нынче приходит —

Мать Меликсо и Филисты, искусной флейтистки самийской,

Рано, едва рассвело, и чуть на небо кони взбежали,

Что розоперстую Эос несут из глубин Океана.

Много она наболтала, и, кстати, как Дельфис влюбился:

Снова он страстью пылает, но к девушке или к мужчине,

150 Точно не знает она; во имя любви своей новой

Чистым вином возлиянье40 свершив и не кончив пирушки,

Он поспешил убежать, чтобы двери венками украсить.41

Вот что сказала мне гостья, и знаю я — все это правда.

Прежде ко мне приходил он на дню по три раза и чаще,

В склянке дорийскую мазь оставлял он, как дома, нередко;

Нынче двенадцатый день, как я его больше не вижу.

Видно, нашел себе радость иную, меня позабывши.

Нынче его волшебством я свяжу, но Мойрой клянусь я:

Коль оскорбит он опять — стучать ему в двери Аида!

160 В этом вот ларчике здесь сохраняются страшные зелья.

Мне ассириец-пришелец поведал, что делают с ними.

Ныне прощай же, царица, коней поверни к Океану!

Я же опять понесу, как несла, мое горе доныне.

Светлой Селене привет! И привет вам, светлые звезды.

Вслед за небес колесницей плывете вы, спутники ночи!

Идиллия III

КОЗОПАС, ИЛИ АМАРИЛЛИС

Песню сейчас я спою Амариллис, а козы покамест

Бродят пускай по горам! Сторожит их мой Титир, подпасок.

Титир, послушай, дружок дорогой, ты за стадом присмотришь

И к водопою сведешь; да построже за тем пригляди-ка

Старым ливийским козлом: он бодается, будь осторожен!

Прелесть моя, Амариллис, ну, что же ты в сумрак пещеры

Милого друга к себе не поманишь? Иль стал я немилым?

Иль я, красотка, вблизи показался уж очень курносым

Иль длиннолицым тебе? Вот увидишь, я, право, повешусь!

10 Яблок десяток принес я с собою, и там, где велела,

Их постарался набрать; да и завтра я столько ж добуду.

Видишь ты муки мои. Как хотелось бы мне обернуться

Пчелкою, звонко жужжащей! Проникнуть я мог бы в пещеру,

Плющ раздвинув густой, за которым от глаз ты укрылась.

Эроса нынче узнал я: жесток он. Как видно, недаром

Львиным вспоён молоком и воспитан он в чащах дремучих;

Пламенем жжет он меня и до мозга костей пробирает.

Глянь же, краса-чернобровка! Ах! Вся ты — как свежее сало!

К сердцу прижми ты меня, козопаса, — уж как расцелую!

20 В деле пустом — в поцелуях, — а сколько же радости сладкой!

Видно, заставишь сейчас разорвать ты на мелкие клочья

Этот венок, Амариллис моя, для тебя принесенный:

Плющ обвивает бутоны, и с ним — сельдерей ароматный.

Горе мне! Что я терплю! Ты, злодейка, и слушать не хочешь?

Сброшу я шкуру с плеча и в пучину с берега прыгну,

С места, где Ольпис-рыбак на тунцов свои сети раскинул.

Если я там утону, тебе это будет на радость.

Давеча вспомнил тебя и подумал, что больше не любишь.

Маковым хлопнул листом42 и увидел, что лист, не порвавшись,

30 К локтю прилип моему и тотчас же без силы свернулся.

Правду недавно Гройо мне сказала, на сите гадая.43

Молвила то ж Парабайтис, которой все травы знакомы:

Полон тобою я весь, ты ж со мной не считаешься вовсе.

Козочку белую я воспитал тебе с двойней козляток.

Знаешь служанку Мермнона? Просила не раз уж, смуглянка,

Ей подарить. И отдам, коли ты меня так презираешь.

Правый мой глаз замигал;44 это значит — ее я увижу.

К этой сосне прислонясь, запою-ка я новую песню;

Может быть, взглянет она — неужель ее сердце стальное?

40 «Как захотел Гиппомен45 получить себе девушку в жены,

Яблоки взял он с собой; Аталанта же, с ним состязаясь,

Глянув, лишилась ума, да и прыгнула к Эросу в бездну.

Пригнано стадо Мелампом46 — кудесником с Отриса в Пилос.

И в награжденье за это в объятья попала к Бианту

Дева, что матерью стала разумнейшей Алфесибои.

Что же? Адонис-пастух, свое стадо по высям гонявший,