Александр Золотая Грива - [20]

Тут Дубина не утерпел и бросился в бой. Он орал, выл и махал секирой направо и налево и от каждого удара кто-то валился убитым или раненым. Стражники, увлечённые двобоем, спохватились поздно — разбойники набросились на них, как волки на добычу и сеча закипела с новой силой. Алекша уже не мог стоять без дела. Он оказался единственным, кто просто смотрел. Не раздумывая, подбегает ближе. В бой ввязываться не стал, у него никакой брони, одна холщовая рубаха. Хватает валявшийся на земле чей-то лук и колчан стрел. Торопливо натягивает тетиву, целится. Сплетённая из турьих жил тугая нить коротко гудит. В шагах двадцати стражник падает на землю. Сделал ещё десяток точных выстрелов, после чего меткого лучника заметили и двое стражников бросаются к нему. Алекша спокойно подпускает обоих, в упор всаживает  каждому по стреле в глаз. Бросает лук, в руках появляется секира — колчан пуст. Бой продолжается. Всё оглядываются на поединок атамана разбойников и великанского стражника из караванной охраны. Алекша тоже смотрит и  чувствует, что Удал слабеет. Ещё немного, поймут остальные и тогда беда. Вмешиваться в двобой нельзя, это Алекша знал с детства, но если один из противников намного сильнее, то это уже не поединок равных.

Один из стражников догадался, зачем подросток в холщовой рубахе бежит к поединщикам, бросается наперерез. Алекша ловко уворачивается. Взмах секирой и стражник без памяти катится в траву — мальчик ударил обухом. Он подбежал, когда Удал уже стоял на одном колене и едва отбивался. С торжествующим рёвом стражник занёс над головой выщербленный топор, удерживая обеими руками — второй сломался — когда несильный для такого быка удар со звоном сбивает железный шлем на глаза. Великан выругался и вынужденно повернулся. Мальчишка, в одной рубашке, изо всех сил колотит секирой по доспехам. Роста мальчишке не хватает, он смешно подпрыгивает, стараясь достать секирой по голове. Именно это нелепое скаканье взбесило стражника. Одной рукой поправил сбитый шлем, вторая заученным движением отбила удары. Громадный щербатый топор неспешно поднялся, чтобы через мгновение рухнуть на незащищённую голову мальчишки …

От сильного удара по затылку мечом плашмя глаза великана чуть не выпали на землю. Рассвирепевший стражник обернулся. Его настоящий противник, атаман разбойников, твёрдо стоит перёд ним. Обломок щита валяется под ногами, меч зажат в обеих руках. Разбойничий атаман насмешливо посмотрел в глаза сквозь прорезь в шлеме, меч сверкнул в замахе. Сильные и точные удары обрушиваются на оторопевшего стражника, каждый прорубает брешь в броне. Панцирные пластинки, кольца кольчуги сыпятся на землю, хлыщет кровь. Великан инстинктивно отступает на шаг, чтобы уйти от града опасных ударов, но тут проклятый мальчишка снова лезет в драку. Разбойничий гадёныш так бьёт по затылку, что искры из глаз сыпятся, как звёзды в августовскую ночь. Стражник с рёвом ударил топором наотмашь. Рука заметно чуть заметно дрогнула и великан понял - надоедливый пацан больше не будет досаждать. Чтобы покончить с мальчишкой, понадобилось пара мгновений, но именно они и решили исход поединка. Атаман вложил всё силы в последние удары. Его меч прорубил-таки и панцирь, и кольчугу. Зазубренное остриё рассекло рёбра и достало сердце. Стражник-великан на секунду замер с поднятым топором, словно не веря в смерть, рухнул на землю, будто из него вынули стержень, на котором всё держалось.

— А-а-а ! — дико закричали разбойники. Замахали топорами и мечами так, будто сил прибавилось втрое. Ошеломлённые неожиданным исходом поединка, охранники каравана бросали оружие и убегали в лес. Разбойники торжествующе орали, свистели, но вдогон не бросались — зачем? Главное — грабёж и он вот-вот начнётся!…

Алекша неподвижно лежит на траве. На бледном лице застыло выражение удивления — как так, неужели я умер? Дубина бессмысленно суетится, приседает, разводит руками. Сам едва ли не бледнее, губы трясутся, лицо искривилось, как перёд рыданием. Пал на колени и замер, не зная, что делать. Прихрамывая и морщась от боли, подходит Удал. Смотрит на неподвижное тело. Окровавленной рукой вытирает пот с лица, негромко произносит:

— Слышь, Дубина, если мальчишка умрёт, тебя за ноги к двум берёзам привяжут, потом отпустят и ты взлетишь к богам. В разные стороны.

В ответ Дубина только трясёт головой, разводит руки. Он и сам понимал, что вина его, ведь приказали же — не оставлять мальчишку, а он? По безжизненному лицу Алекши пробежал муравьишка, шевеля сяжками. Постоял немного и маленькие лапки снова замельтешили, унося блестящее тело прочь. На мгновение муравей замер, потом заинтересованно остановился на верхней губе. Сяжки вопросительно посекли воздух и он шмыгнул прямо в ноздрю — а чего там? Надо проверить! Лицо мальчика скривилось, он дёрнулся и громко, на весь лес чихнул. Открыл глаза, вскочил и принялся яростно чесать нос. Дубина от неожиданности свалился на землю. Маленькие глаза выпучились, как у жабы, а рот раскрылся так, будто его обладатель собрался проглотить поросёнка целиком.

— А-а?…— невнятно протянул он, потом радостно: — А-а-а!