Александр Юдин - [19]
Лес втянул в себя медленную мокрую колонну. Хмурые лица, мерное чавканье грязи под ногами. Лишь иногда заиграет где-то гармоника:
А тропинка все уже и уже.
Люди идут всю ночь. Их надо кормить. Но кормить почти нечем.
Кругом болота, серая, промозглая хлябь.
Александр Юдин, Филипп Акулов молча переглядываются. Юдин хмурится и сжимает зубы. Акулов, стараясь поднять настроение бойцов, кричит свое любимое:
— А ну, ребята, бузуй!
— Бузуем, товарищ командир!
Идут тысячи людей: бойцы, рабочие, дети, женщины. Полк с артиллерией, с обозом. Шаг — и по колено в грязи… Падают люди, бьются в постромках лошади… Несется по цепи приказ:
— Разобрать снаряды из передков, взять по одному на брата!
Медленно-медленно движется колонна. Детишки, старики, женщины на подводах в хвосте ее. Кто плачет, кто жует краюху черствого хлеба, кто мечется в приступе лихорадки. Несется ропот: «Связались с бабами, а приказ кто выполнять (будет?»
Юдин не спал трое суток. Да, люди свои, наши, рабочие люди. Это верно. Но обоз задерживает движение.
— Давай приказ, Филипп Егорович! Пусть сгружают лишнее добро с подвод. Иначе — гибель!
И приказ такой был дан. Начали насильно сгружать с подвод все лишнее.
«Кто-кто, а мы хорошо понимали, каково женщинам лишиться своего скарба, (годами накопленного на трудовую копейку, — писал впоследствии Ф. И. Голиков. — Но иного выхода не было. Ведь это делалось, чтобы спасти жизнь тем же женщинам, детям, старикам и иметь возможность снова бить врагов революции.
Я отлично понимал, насколько все это правильно. Однако у меня остался тяжелый осадок после «пухового побоища»… Пишу, а у самого и сейчас перед глазами стоят охваченные горем женщины, слышу их жалобы, ругань, плач…»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Путь полка был поистине героическим. Это тоже был «железный поток». 80-километровый переход совершили за четыре дня. Он проходил в условиях полного бездорожья и при отсутствии продовольствия.
К утру 12 октября полк вышел к Кушвинскому заводу. Встреча с Красной Армией была очень трогательной. Ведь полк считали погибшим.
Во время перехода в подразделениях проводилась под руководством А. А. Юдина большая политическая работа. Она рождала у бойцов и командиров уверенность в победе, закаляла их характер, воспитывала стойкость.
На третий день после соединения с основными силами в Кушве полк вновь участвовал в боях, на этот раз за высоту Безымянную, Б.-Лаю и завод Баранча.
17 октября белые, сосредоточив на Кушвинском направлении седьмую уральскую пехотную дивизию генерала Голицына, перешли в наступление. Потеснив с обороняемых участков 17-й Петроградский и 3-й Екатеринбургский полки, они овладели Б.-Лаей и Баранчой, вплотную подойдя к Кушвинскому заводу. Их замысел состоял в том, чтобы разбить и уничтожить наши войска, расположенные в районе Кушвинского узла, проложить путь на г. Пермь. Над Кушвой нависла серьезная опасность.
Командование бригады поставило перед полком задачу — сорвать этот замысел белых. По инициативе командира первого батальона Кобякова и при одобрении начальника штаба Леонида Афанасьевича Дудина был предпринят обходный маневр. Два других батальона должны были нанести удар в лоб. Неожиданное (появление в тылу противника наших войск и стремительный лобовой удар вызвали панику в стане белых. В образовавшийся прорыв устремились красные батальоны. Приказ был выполнен, положение восстановлено.
В этом бою исключительную храбрость проявил командир первого батальона А. И. Кобяков и начальник пулеметной команды А. С. Таланкин. Переодевшись в форму белогвардейского офицера, Таланкин проник на передовую линию белых и, перебив прислугу станкового пулемета, открыл из него огонь по белогвардейцам.
Произошел и такой случай. Командир взвода первой роты Д. А. Шелементьев потерял от пулемета «льюис» треногу. Что делать? В преследовании врага дорога каждая минута. Он быстро установил пулемет на спине бойца Давыдова и открыл огонь по метавшимся в панике белякам.
Нарядными полушалками покрылись осины, зазвенели под сиверком березки. Тревожные косяки журавлей плыли в белесом небе. Мария Ивановна часто бывала среди бойцов. Красноармейцы видели в ней старшего товарища и хорошего друга. Она, как и муж, была добрым и простосердечным человеком. Умела найти общий язык с бойцами.
Она и предложила комиссару выделить для дивизионной газеты «Окопная правда» (редактором ее работал Павел Петрович Бажов) полкового корреспондента.
Сотрудники газеты 29-й дивизии. В центре — редактор газеты П. П. Бажов.
— Все полки, — сказала она, — таких корреспондентов имеют. На полковой конференции мне рассказывали об этом камышловцы.
— Кого же можно назначить на эту должность?
— Есть в третьем батальоне пулеметчик, боевой, веселый и грамотный парень, Филипп Голиков. Лучшего не найдешь.
В этот вечер Александр Алексеевич долго разговаривал с Голиковым.
— Жалко расставаться с друзьями! — говорил парень.
— Так я же тебя к ним отпускать буду. Какой же ты будешь корреспондент, если не будешь знать, как живут красноармейцы?
