Александр Васильевич Суворов - [5]

Долгое время Суворову приписывали авторство двух «Разговоров в царстве мертвых»: Кортеца с Монтецумой и Александра Македонского с Геростратом. Эти произведения, подписанные инициалами А. С., были напечатаны в 1756 году в издававшемся при Академии наук первом русском журнале «Ежемесячные сочинения». Слог и стиль этих сочинений имеют мало сходства с чеканным, лаконическим стилем, которым отличался впоследствии язык Суворова.

В настоящее время ряд литературоведов-архивистов (Л. Модзалевский, Г. Гуковский) приводят веские доводы в пользу того, что автором этих «Разговоров» является А. П. Сумароков.

Занятия хозяйственными и литературными делами не остановили служебного продвижения Суворова. В начале 1756 года он был назначен обер-провиантмейстером[11] в Новгород, через десять месяцев – генерал-аудитор-лейтенантом[12] с состоянием при Военной коллегии, еще через месяц произведен в премьер– майоры.[13] Таким образом, вместе с повышением в чине Суворов был переведен со строевой службы на хозяйственную и юридическую. По-видимому, в этом сказалось влияние его отца, имевшего крупные связи в интендантстве, занимавшего там заметное положение и по-прежнему не одобрявшего стремление сына к боевой службе. Впрочем, Суворов и на этом посту извлек для себя пользу, так как сумел на практике ознакомиться с постановкой снабжения армии.

В 1756 году Россия вступила в Семилетнюю войну, и для Суворова открылась, наконец, возможность «понюхать пороху».

Сделавшаяся только в XVII веке независимым государством и в начале XVIII века ставшая королевством, Пруссия вела агрессивную, захватническую политику. При вступлении на трон Фридриха II (1740) население Пруссии состояло всего из 4 миллионов человек. Однако, так как еще отец Фридриха II, король Фридрих-Вильгельм I (1713–1740), большую часть государственных средств тратил на военные цели, это маленькое государство имело сильную армию (в большинстве случаев наемную); войска были подвижны и обладали первоклассным для того времени вооружением. Наконец, они являлись послушным инструментом в руках энергичного полководца, обладавшего неограниченной властью. Все это делало прусскую армию грозной для ее более отсталых противников. «…военная организация Фридриха Великого была наилучшей для своего времени»,[14] отмечал Энгельс. Однако, поскольку эта организация покоилась на палочном режиме юнкерской монархии, на отрыве от народных масс, которых Фридрих не привлекал к защите страны даже в самые опасные моменты, она несла в себе зародыши своей гибели. Армия Фридриха, пополнявшаяся путем найма «ландскнехтов», а также посредством вербовки и принудительной поставки рекрутов, держалась только беспощадной муштрой и мертвящей, свирепой дисциплиной. При всей внешней организованности эта армия, лишенная идейных стимулов, страдала отсутствием подлинно боевого духа, отсутствием готовности самоотверженно сражаться. Через полвека, при столкновении с более передовой, на иных началах построенной армией, прусская организация потерпела полное поражение; Иена и Ауэрштедт были тому свидетелями. Эти битвы закончились блестящими победами Наполеона и полным разгромом пруссаков. Но в середине XVIII века Пруссия еще представляла собой мощную военную силу, и только русская армия сумела выдержать ее натиск и нанести ей сокрушительные удары.

Захватническую, агрессивную политику Фридриха II поддерживали прусские землевладельцы-крепостники, а также прусское купечество. Цель этой политики была ясна: «округлить» прусские владения, захватить выгодные торговые центры и овладеть прилегающими промышленными областями.

Вскоре после своего вступления на престол Фридрих вторгся в богатую австрийскую область Силезию и завладел ею.

Хотя захват этот произошел без всяких к тому оснований (если не считать непомерных аппетитов прусского короля), Фридрих, опираясь на содействие Франции, добился признания захвата Силезии со стороны других держав. Использовав таким образом французскую помощь, Фридрих II совершил крутой поворот: в 1756 году он заключил союз с Англией. Для всех было очевидно, что этот союз есть лишь этап в осуществлении новых захватнических планов Фридриха, который в общественном мнении уже твердо снискал себе, по выражению английского историка Маколея, репутацию «политика, лишенного вместе и нравственности и приличия, ненасытного хищника, бесстыдного изменника».[15]

В противовес англо-прусской коалиции возникла другая коалиция, в составе Франции, Австрии, России и некоторых менее крупных государств. Наследник русского престола, Петр Федорович[16] являлся горячим почитателем и приверженцем Фридриха. Вокруг него группировались поступивший на русскую службу вюртембергский уроженец генерал Тотлебен и ряд других пришлых немецких военных, не всегда компетентных в военном деле, отличавшихся наглым пренебрежением ко всему русскому и очень падких на золото. Елизавета Петровна и ее ближайшее окружение придерживались последовательной политики, непримиримой по отношению к прусскому агрессору Но императрица была тяжко больна, и это вдохновляло сторонников пронемецкой партии, надеявшихся на то, что после смерти Елизаветы произойдет изменение внешней политики.