Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны - [51]

3. В случае разрыва с Россией Пруссия должна быть рассматриваема как противник, и Франция совершенно не заинтересована в ее вхождении в свою федеративную систему (Рейнский союз. – В . C.).

4. Польша и Саксония являются самыми полезными и верными союзниками Франции против России и самыми заинтересованными в разделе остатков прусской монархии.

5. Нельзя ничем пренебрегать, чтобы обеспечить себе поддержку Швеции либо путем субсидий, либо даже путем брака с принцессой императорской фамилии, но эти переговоры должны вестись с чрезвычайной осмотрительностью для того, чтобы не обеспокоить Россию и ускорить ее мир с Англией и Турцией до завершения дел в Испании и Португалии.

6. Нужно продолжать в Константинополе начатые переговоры таким же образом, как и в отношении Швеции, до тех пор, пока войска, занятые сейчас войной за Пиренеями, смогут передислоцироваться в Иллирийские провинции (Далмацию. – В . С.) и на Север Германии.

7. Есть обоснованная надежда и способы привлечь Данию и Австрию к союзу против России и Англии… План этого союза и его результаты должны быть развиты и уточнены в зависимости от того, какое решение будет принято относительно Пруссии и Польши».

Не все эти предложения были одобрены Наполеоном. В частности, как показали дальнейшие действия французской дипломатии, он отклонил планы раздела Пруссии и восстановления Польского королевства. Но в целом многие из соображений Шампаньи легли в основу негласной практической программы наполеоновской дипломатии в 1810–1812 гг.

* * *

Каждая из «союзных» сторон тщательно маскировала истинные цели своей политики, стремясь утопить серьезные спорные проблемы в бесконечных переговорах по второстепенным вопросам. Особенно часто к этой тактике выигрыша времени в 1810–1812 гг. прибегала русская дипломатия. Так, когда осенью 1810 г. Наполеон потребовал от Александра I прекратить нейтральную торговлю, а затем занял атлантическое побережье Северной Германии, дипломатия Александра I тотчас же выдвинула контрвозражение.

Дело в том, что в число присоединенных к Франции 13 декабря 1810 г. северогерманских земель попадало герцогство Ольденбургское – наследственное владение русской императорской фамилии. После Тильзита, отдавшего всю Западную Германию под фактический протекторат Наполеона (Рейнский союз), герцогство Ольденбургское потеряло для России свое былое значение, а с 13 декабря 1810 г. оно вообще оказалось со всех сторон окруженным территорией Франции. Правда, Наполеон перед оккупацией атлантического побережья предложил герцогу в качестве компенсации Эрфурт. Но царь отсоветовал герцогу соглашаться на это предложение.

Русской дипломатии важен был повод – ущемление прав герцогства прямо нарушало статью 13-ю русско-французского мирного договора в Тильзите. Когда же 30 декабря 1810 г. в ответ на отказ России усилить режим континентальной блокады и принятие «Положения о нейтральной торговле» французские войска неожиданно вторглись в пределы герцогства, а сам принц Ольденбургский был лишен престола, то лучшего повода для обвинения Франции в нарушении условий Тильзитских соглашений русской дипломатии было и не сыскать.

Ольденбургский вопрос тотчас же встал на повестку дня всех официальных франко-русских переговоров и не сходил вплоть до начала войны 1812 г. (ситуация, аналогичная англо-французским переговорам 1806 г. о наследственных владениях английских королей в Ганновере, кстати, расположенного рядом с Ольденбургом). Как только французские дипломаты говорили «континентальная блокада», русские отвечали – «Ольденбург». Александр I постарался раздуть «ольденбургский вопрос» до размеров вселенского бедствия, везде и всюду выдвигая его в качестве предварительного условия решения любых спорных вопросов франко-русских отношений.

* * *

В апреле 1811 г. из-за Ольденбурга и русского тарифа 1810 г. дело едва не дошло до официального разрыва франко-русских отношений и новой войны. Поводом для военной тревоги послужили взаимные опасения, что «союзник» первым начнет военные действия. В Петербурге присоединение обширных северо-германских территорий расценили едва ли не как начало войны. Агентура из Польши доносила, что французы усилили поставки оружия полякам. Тогда царь отдал приказ придвинуть к западной границе несколько корпусов.

В Париже эту демонстрацию расценили как близкое начало войны, и в конце марта – начале апреля 1811 г. Наполеон даже составил план военных действий против России, в основных чертах повторявший план кампании 1806–1807 гг. (разгром русских войск на территории Пруссии и Польши). Но поскольку русское военное командование ограничилось только военной демонстрацией и не двинуло свои войска дальше государственной границы, этот план Наполеона отпал, тем более что военные неудачи в Испании и экономический кризис 1811 г. не создавали благоприятной обстановки для войны с Россией.

В мае 1811 г. французской дипломатией была предпринята попытка как-то смягчить крайне обострившиеся в декабре 1810 г. – апреле 1811 г. франко-русские отношения. В министерстве иностранных дел Франции были произведены очередные перестановки. Шампаньи, слишком известный своей враждебностью к России, был в апреле 1811 г. заменен более нейтральным Гюгом Маре. Одновременно вместо Коленкура Наполеон назначил послом в России генерала Лористона.