Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы - [10]

У персов было огромное превосходство в коннице: около 20 тысяч против 5 тысяч всадников македонян. Именно коннице предстояло начать сражение при переправе через Граник. Арриан сообщает, что персы на своем левом крыле выстроили по берегу конные отряды против того места, где они увидели Александра (его легко было заметить и по великолепному вооружению, и по робкой почтительности окружавших). Александра нисколько не смутило ни численное преимущество противника, ни то, что придется начинать бой, поднимаясь на крутой, занятый врагами берег Граника. Царь вскочил на коня и приказал «следовать за ним и вести себя доблестно».

Он вел войско навстречу неприятельским копьям и стрелам на обрывистые скалы, усеянные пехотой и конницей врага, через реку, которая течением сносила коней и накрывала всадников с головой, и казалось, что им руководит не разум, а безрассудство и что он действует, как безумец.

Таково впечатление Плутарха от действительно безумной затеи Александра. Македонская разведка, пытавшаяся выйти на противоположный берег, была изрублена. Арриан добавляет:

Кроме тех, кому удалось повернуть к Александру, который уже приближался, ведя за собой правое крыло. Он первый бросился на персов, устремившись туда, где сбилась вся их конница и стояли их военачальники. Вокруг него завязалась жестокая битва, и в это время полки македонцев, один за другим, уже без труда перешли реку. Сражение было конное, но оно больше походило на сражение пехоты. Конь бросался на коня; человек схватывался с человеком; македонцы стремились оттеснить персов совсем от берега и прогнать их на равнину, персы — помешать им выйти и столкнуть обратно в реку. Тут и обнаружилось превосходство Александровых воинов; они были не только сильнее и опытнее, но и были вооружены не дротиками, а тяжелыми копьями с древками из кизила.

Победой при Гранике Александр был обязан покойному отцу, Филиппу, — именно он создал лучшее в мире войско из толп македонских пастухов и землепашцев, именно ветераны Филиппа и сражались в этой битве. Сражением руководили македонские военачальники, а их царь, словно бродячий средневековый рыцарь, совершал подвиг за подвигом, каждое мгновение при этом рискуя собственной жизнью.

Арриан описывает Александра в битве:

В этой битве у Александра сломалось копье; он попросил другое у Ареты, царского стремянного, но и у того в жаркой схватке копье сломалось, и он лихо дрался оставшейся половинкой. Показав ее Александру, он попросил его обратиться к другому. Демарат, коринфянин, один из «друзей», отдал ему свое копье. Александр взял его; увидев, что Мифридат, Дариев зять, выехал далеко вперед, ведя за собой всадников, образовавших как бы клин, он сам вынесся вперед и, ударив Мифридата копьем в лицо, сбросил его на землю. В это мгновение на Александра кинулся Ресак и ударил его по голове кинжалом. Он разрубил шлем, но шлем задержал удар. Александр сбросил и его на землю, копьем поразив его в грудь и пробив панцирь. Спифридат уже замахнулся сзади на Александра кинжалом, но Клит, сын Дропида, опередил его и отсек ему от самого плеча руку вместе с кинжалом. Тем временем всадники, все время переправлявшиеся, как кому приходилось, через реку, стали прибывать к Александру.

Мужеству и бесстрашию покровительствуют боги: македоняне обратили персов в бегство. Погибло около тысячи персидских всадников. Продолжали оставаться на месте лишь наемники-чужеземцы, но «не по здравому размышлению, а скорее от ужаса перед неожиданностью». Македоняне довольно скоро перебили большинство их, за исключением разве что тех, «кто спрятался среди трупов»; в плен было взято около двух тысяч наемников.

Арсит, бывший инициатором немедленной битвы с Александром, бежал во Фригию и там «покончил с собой, потому что персы считали его виновником поражения».

Потери македонян были гораздо скромнее. Расхожее мнение, что наступающая сторона несет большие потери, нежели обороняющаяся, — не соответствует действительности. Побеждает в битве то войско, которому не изменило мужество, которое в совершенстве владеет тактикой боя и сохраняет строй в любой ситуации, при любом численном превосходстве противника. Столь же успешно Цезарь будет бить в Галлии армии воинственных кельтов, на порядок превосходившие по численности его непобедимые легионы. Как правило, из битв римляне выходили с ничтожными потерями. В нашем случае мужество Александра отбросило персов от реки и позволило детищу Филиппа — македонской фаланге — без особого труда опрокинуть противника.

Александр достойно позаботился о павших воинах, — не рассчитывая превзойти армии врагов числом, он сделал ставку на героизм и всяческим образом его поощрял. Арриан сообщает:

У македонцев пало 25 «друзей», погибших в первой схватке. Медные статуи их стояли в Дии; сделал их по приказу Александра Лисипп, который делал и его статуи: только его считали достойным этой работы. Остальных всадников пало больше 60, а пехотинцев около 30. Их Александр похоронил на следующий день с оружием и почестями; с родителей и детей снял поземельные, имущественные и прочие налоги и освободил от обязательных работ. О раненых он всячески позаботился, сам обошел всех, осмотрел раны; расспросил, как кто был ранен, и каждому дал возможность и рассказать о том, что он сделал, и похвастаться. И персидских военачальников он похоронил; похоронил и эллинов-наемников, которые пали, сражаясь заодно с его врагами. Тех же, кого взял в плен, он заковал в кандалы и отправил в Македонию на работу, ибо они, эллины, пошли наперекор общему решению эллинов и сражались за варваров против Эллады.