Александр Исаевич Браудо: Очерки и воспоминания - [18]

Смерть застигла А. И. внезапно в Лондоне, но печальное известие об этом меньше всего было неожиданностью и, отбрасывая прикрасы, нужно сказать, что смерть избавила его от долгого непосильного, надрывного, часто сизифова, труда н мучительной болезненной усталости. Нo для всех знавших и горячо любивших его (по отношению к Александру Исаевичу знать и любить были синонимами), смерть была и осталась подлинно незаменимой утратой, лишением светлой радости.

Вот и сейчас, как живой стоит он перед глазами, и душа преисполнена благодарности судьбе, на долгие годы скрестившей наши жизненные пути, и так не хочется оторваться от бумаги, так жаль ослабить прикованность памяти к милому образу его, воскрешающему много, много отрадных переживаний. Но как трудно найти слова, которые могли бы отразить обаяние его благородной личности. Было оно не в действиях, не в речах, не в жестах, а в чем то неосязаемом - в благостном выражении лица, в величавом спокойствии, в широко раскрытом сердце, душевной теплоте, напряженном внимании к каждому. Поэтому-то все его знавшие почувствовали себя осиротевшими, они потеряли того, к кому всегда можно было постучаться, кому все можно было рассказать, около кого можно было душевно согреться.

Однако, великое утешение остается сраженным и рассеянным эпигонам XIX-го века в том, что их век, век проклинаемого теперь индивидуализма, способен был рождать таких подлинных героев неиссякаемой любви и беззаветной жертвенности. И спокойней дано было бы им умирать, если бы можно было питать уверенность, что и новый век - поглощения личности коллективом, сумет вознести сынов своих на эти белоснежные вершины...

И. Гессен.

{57}

СЕЯТЕЛЬ ДОБРА

(Р. Бланк)

На поприще общественной деятельности Александр Исаевич Браудо взял на себя миссию, на вид скромную: по существу, преимущественно, "сеятеля" добрых дел. Подвести итоги такой общественной деятельности крайне трудно: она, по необходимости, рассеянная, раздробленная, разбросанная. Плоды такой деятельности пожинаются обыкновенно другими, и вся заслуга за них часто всецело приписывается другим...

Вполне оценить общественное значение деятельности Александра Исаевича можно было бы, поэтому, только в том случае, если бы все общественные деятели и всё общественные организации, которые пожинали плоды его трудов и воспользовались ими для дел, отмеченных их именами, ясно и в полной мере установили, чем они обязаны в этих делах Александру Исаевичу Браудо. Выполнить этот долг памяти Александра Исаевича, хотя бы отчасти, относительно моей собственной общественной деятельности, составляет задачу настоящего очерка.

Познакомился я с Александром Исаевичем, и тотчас же с ним подружился и тесно связался для общественной работы, в 1904-м году, в Берлине, где я в то время проживал. Александр Исаевич приехал в Берлин для переговоров с руководителями "Союза Помощи Немецких Евреев" ("Hilfsverein der Deutschen Juden") и для закрепления связи между еврейством Германии и русско-еврейской общественностью, установленной мною после ужасного кишиневского погрома 1903-го года. Александр Исаевич придавал большое значение поддержке борьбы русского еврейства {58} за человеческие и гражданские права со стороны западного еврейства и западного общественного мнения, и он не замедлил использовать для этого приобретенные мною связи и меня лично. Эта задача стала с тех пор одним из главнейших его общественных дел.

Первым нашим значительным предприятием в этом отношении был созыв конференции представителей западного и русского еврейства, состоявшейся в Берлине под эгидой Союза Помощи немецких евреев, для организации помощи жертвам кишиневского погрома и обсуждения средств предупреждения подобных ужасов. Вторым было - основание в Берлине информационного органа для западной печати. Издание и руководство этого органа, известного под именем Russische Korrespondenz и ставшего одним из главных органов осведомления западного общественного мнения о русском освободительном движении вообще и о борьбе русского еврейства в частности, - взял на себя почетный директор "Союза Помощи", доктор Пауль Натан, занимавший очень влиятельное положение в германской печати в качестве талантливого публициста и выдающегося политического деятеля. Заведывание редакцией "Корреспонденции" д-р Натан поручил талантливому молодому журналисту д-ру Рудольфу Брейтшейду, а в качестве сотрудников привлек, кроме, конечно, Александра Исаевича и меня, Григория Борисовича Иоллоса, Льва Ефиимовича Моцкина и др. Самым усердным и самым ценным сотрудником оказался А. И. Браудо, снабжавший "Русскую Корреспонденцию" чрезвычайно ценными сообщениями из Петербурга.

В октябре 1905-го года, после "манифеста о свободах", я переехал на жительство в Петербург. Вскоре после того д-р Брейтшейд отказался от редактирования нашей "Корреспонденции", в виду других своих общественных обязанностей, а затем и д-р Натан, по той же причине, фактически отошел от этого дела. Но Александр Исаевич его не покинул: он никогда не покидал начатого полезного общественного дела. И он взял на себя всю заботу о нашем берлинском органе, обеспечивая ему не только информацию, но также необходимые для ведения дела финансовые средства. Более того: убедившись в высокой пользе такого информационного органа для дорогого ему дела, он основал подобный же орган в Париже, на французском языке, поручив {59} заведывание его редакцией Соломону Владимировичу Познеру, и побудил Люсьена Вульфа создать такой же орган на английском языке в Лондоне. Редактирование берлинской "Корреспонденцией" возложено было на Л. Е. Моцкина.