Александр II. Весна России - [68]

Еще до смерти наследника, в отношениях императорской четы не все было благополучно; но это трагическое событие, вместе с прибытием принцессы Дагмары ко двору, способствовало тому, что императрица окончательно отстранилась от супруга и светской жизни. Салон Марии Александровны, собиравший за несколько лет до этого толпы придворных, где до поздней ночи продолжались карточные игры, оживленные разговоры и концерты, постепенно приходил в запустение. Несомненно, императрица, женщина со вкусом, по-прежнему собирала вокруг себя представителей ближнего круга, таких как поэт П. А. Вяземский, но темы для разговоров отныне выбирались серьезные. Жадная до развлечений молодежь группировалась вокруг «малого двора» великой княгини Марии Федоровны и радость окончательно покинула сердце императрицы.

Будучи зрелым 45-летним мужчиной, император сохранял образ внимательного мужа. Но за этим фасадом происходили глубокие перемены, причиной которых, вероятно, во многом стала смерть сына. В Смольном институте, где воспитывались девушки из знатных фамилий, случай однажды свел его с совсем молоденькой девушкой, едва достигшей совершеннолетия, Екатериной Долгорукой. По странной случайности она носила ту же фамилию, что и девушка, некогда бывшая императорской фавориткой. К тому же она принадлежала к тому самому роду, что и князья Долгоруковы, только к другому его, более древнему, ответвлению. Она носила то же имя, что и другая Екатерина Долгорукая, которая в XVIII в. была невестой юного царя Петра II, умершего в 16-летнем возрасте накануне свадьбы. Не было ли это предупредительным знаком? На этот раз обеспокоенность императрицы была не напрасной. Со времен той самой свадьбы, которая не состоялась в XVIII в., Долгоруковы имели репутацию амбициозных людей, мечтавших воспользоваться упущенной тогда возможностью. Ветвь фамилии, к которой принадлежала Екатерина, не слишком в этом преуспела, что являлось для императрицы дополнительной причиной для опасений. Придворные с сочувствием сообщали ей о встречах между стареющим монархом, замкнутым в себе и имевшим очевидные признаки нездоровья, и совсем юной девушкой. Их прогулки в парках столицы и Царском Селе учащались, а вместе с ними росло любопытство и множились сплетни. Император менялся на глазах. Из человека, пребывавшего с апреля 1865 г. в подавленном состоянии, обидчивого, апатичного, проявлявшего мало интереса к государственным делам и ведущего невеселые разговоры о людской неблагодарности и тех сложностях, на которые наталкивались его преобразования, он за несколько месяцев превратился, если и не в энергичного молодого человека, то по крайней мере, в моложавого на вид собеседника, улыбающегося, вернувшегося к активному образу жизни, всегда готовому покинуть двор и отправиться с таинственными визитами.

Никто не мог предположить, какой оборот примет эта идиллическая история, в течение многих месяцев носившая вполне невинный характер, — по крайней мере, так думали члены императорской фамилии, — если бы судьба не сделала очередной вираж, на котором было совершено покушение на царя.

Каракозов, неудавшийся убийца

4 апреля 1866 г. Александр II мирно прогуливался со своими племянниками в Летнем саду, заложенном Петром Великим, где он впоследствии возвел дворец, ставший его последней резиденцией. В этот сад часто наведывался один из современников Петра Великого, Андрей Матвеев, бывший представителем русского царя в Париже и оставивший следующее описание:

«Во все дни, даже когда выдавалась холодная и дождливая погода, особенно летом, с семи часов после обеда и до десяти вечера, а то и до полуночи все князья и княгини, герцоги и герцогини, послы и прочие министры, благородная публика всех чинов и званий, а также торговцы собирались вместе и прогуливались большими компаниями».

Прогулка была самой обыкновенной и, казалось, не предвещала беды. Александр II был частым гостем в Летнем саду. Но 4 апреля оказалось непохожим ни на один другой день. После окончания прогулки, около четырех часов пополудни, царь направился в сторону набережной Невы, где по обыкновению многочисленная праздная публика ожидала его выхода, в то время как несколько жандармов наблюдали за происходящим с некоторого расстояния. В тот самый момент, когда Александр собирался сесть в ожидавший его экипаж, из толпы выскочил молодой человек, раздался выстрел и стрелок стремглав бросился прочь, стараясь смешаться с прохожими. Однако ничего до этого не видевшие жандармы, очнувшись, бросились вдогонку и смогли повалить его на землю. Орудие преступления, пистолет, все еще был у него в руках.

Нападавший промахнулся, император остался невредим. Своим спасением он был обязан чуду, у которого было имя: Комиссаров, человек из толпы, который, оказавшись рядом с нападавшим, смог отвести его руку.

Таким образом, на картине политической жизни Российской империи появились две фигуры: несостоявшийся убийца, Дмитрий Каракозов, и спаситель, Комиссаров. Каракозов был бедным молодым студентом, выходцем из семьи мелкопоместного саратовского дворянина. Очень рано он оказался в оппозиционных кругах, развивших в нем представление о необходимости насильственного решения политических проблем. Став позднее студентом московского университета, он оказался связан с революционной группой, во главе которой стоял Николай Ишутин, молодой человек такого же возраста, рано осиротевший и взятый на воспитание приемными родителями. Когда Каракозов был задержан, Александр спросил у него, не был ли тот поляком: несомненно, он с трудом мог себе представить, что на его жизнь мог покуситься русский человек. Каракозов ответил, что он русский и воскликнул: «Что за свободу ты дал крестьянам?» Были испробованы все средства, — бесконечные допросы, пытки жаждой и голодом, — направленные на то, чтобы заставить Каракозова признаться в своем польском происхождении, так как он говорил, что имя его Алексей Петров и что он простой крестьянин. Именно это никак не хотел слышать император: разве он не даровал свободу крестьянам? Как же мог крестьянин желать его смерти?