Александр II - [11]
Как только свежие части соединились с осажденным гарнизоном, русские перешли в наступление. Этот героический порыв стоил им сокрушительного поражения на реке Черная. Их потери составили восемь тысяч человек убитыми и ранеными. Глубоко опечаленный таким поворотом дел, Александр пишет Михаилу Горчакову: «Хотя это и очень грустно, я не позволяю себе падать духом и сохраняю надежду, что в конце концов мы возьмем верх… Повторяю вам, если Севастополь падет, я буду рассматривать это событие, как начало новой, настоящей кампании». (Письмо от 11 августа 1855 года.) 24 августа союзники подвергли крепость бомбардировке. Михаил Горчаков извещает императора: «Удерживать Севастополь дальше нет никакой возможности… Наши ежедневные потери достигают двух с половиной тысяч человек».
Город представлял собой груду руин. Остававшиеся в строю солдаты находились на пределе своих сил, начинала ощущаться нехватка продовольствия. Несмотря на ожесточенность боев, между французами и русскими существовала взаимная симпатия. Во время кратких перемирий происходили братания солдат и офицеров двух армий. Затем они возвращались на свои позиции и вновь были готовы убивать тех, кого часом ранее называли друзьями. Это была совершенно бессмысленная бойня.
Наконец, 27 августа (8 сентября по григорианскому календарю) 1855 года после серьезной артиллерийской подготовки французы предприняли атаку на Малахов курган. Русские оставили пылающий Севастополь и отступили на северный берег бухты. Известие о капитуляции потрясло российское общество, горько оплакивавшее погибших воинов и тяжело переживавшее позор поражения. Перед лицом национальной трагедии Александр проявил такое же величие, как и его дядя, «освободитель земли русской». Он ощущал себя знаменосцем. 2 сентября 1855 года он пишет Михаилу Горчакову: «Не теряйте мужества, вспомните 1812 год и положитесь на Господа. Севастополь не Москва, а Крым не Россия. Через два года после того, как сгорела Москва, наши победоносные войска вошли в Париж». Героические защитники Севастополя получили от него горячие поздравления и заверения, что земля Херсонеса, «где князь Владимир принял крещение», никогда не будет отдана врагу. Приехав в Москву, он был встречен ликующей толпой. Все понимали, что царь страдает вместе с народом и за народ. Вслед императорскому кортежу неслись крики: «Любимый наш! Как он печален! Боже, утешь его! Помоги ему! Пожалей нас!» (Воспоминания Погодина, опубликованные 10 сентября 1855 года в газете «Московские ведомости».)
В старой столице своей империи Александр собрал военный совет, чтобы выработать план дальнейших действий. Было решено, что вся Южная армия сосредоточится в Симферополе, столице Крыма, чтобы воспрепятствовать высадке новых десантов союзников. Одобрив этот план, император отправился в инспекционную поездку в южные провинции и доехал до Крыма, где устроил смотр войскам, участвовавшим в обороне Севастополя. Его появление было встречено оглушительными приветственными возгласами. Довольный Александр поблагодарил Михаила Горчакова за хороший внешний вид его солдат: «Я вижу, что ваши люди сохранили боевой дух, несмотря на испытания, выпавшие на их долю во время обороны Севастополя, и что их дисциплина, от которой зависит организованность армии, остается на должном уровне». В то же самое время он пишет своему восьмилетнему сыну Владимиру: «Сегодня я раздавал раненым кресты Святого Георгия. Как приятно видеть радость этих храбрецов, которые едва начали выздоравливать, а уже просят отправить их обратно в действующую армию. Каждый день они приходят попрощаться со мной. Среди них много солдат твоего полка». Разумеется, это оптимистичное письмо адресовано ребенку, но нет никаких сомнений в том, что из-за окружавшей Александра атмосферы всеобщего поклонения у него возникло ложное впечатление, будто эта война, несмотря ни на что, является народной, и воины 1855 года так же сильно жаждут реванша, как в свое время воины 1812 года. Зрелище результатов кровавой бойни, как у человека мягкосердечного, вызывало у него душевные страдания, но он не хотел уступать. Это его отец через него отказывался сдаваться. Когда его охватило сострадание при виде раненых в госпитале, он тут же выпрямился и взял себя в руки, словно в него вселилась чужая воля. Если бы он в этот момент взглянул на себя в зеркало, то не удивился бы, увидев в нем мраморное лицо почившего царя.
К счастью для России, наступление зимы отбило у союзников охоту продолжать наступление в Крыму. Военные действия приостановились. Во Франции герцог де Морни, сводный брат Наполеона III, возглавил партию сторонников примирения и вступил в тайную переписку с князем Александром Горчаковым, послом России в Вене и родственником Михаила Горчакова, защитника Севастополя. Очень скоро они пришли к единому мнению, что ради благ, которые сулило заключение мира, стоит забыть об уколах самолюбия. Сближение между Францией и Россией – считали они – вещь вполне логичная и необходимая. Эта война лишь усилила взаимное уважение между двумя нациями. Одновременно с этим в Санкт-Петербурге велись переговоры с представителями Саксонии, Баварии и Вюртемберга. Поскольку все эти сношения носили неофициальный характер, Александр делал вид, будто еще верит в возможность продолжения войны. Очень кстати пришло сообщение о том, что на Кавказе генерал Николай Муравьев взял крепость Карс. Был захвачен весь турецкий гарнизон. Среди пленных оказался английский генерал Уильямс со своим штабом. Русской армии открылся путь к Босфору. Александр воспринял эту новость, как бальзам на рану. Но его радость длилась недолго. 27 декабря Вена в ультимативной форме потребовала от России превращения Черного моря в нейтральную зону, где бы не было ни военного флота, ни морских арсеналов, передачи ей Молдавии и Бессарабии и предоставления союзникам права поставить перед Россией «особые условия», не указанные конкретно. В депеше также говорилось, что отказ выполнить эти требования или отсутствие ответа в течение трех недель будет иметь «серьезные последствия», то есть открытие третьего театра военных действий – на российско-австрийской границе. Контрпредложение России, соглашавшейся на нейтрализацию Черного моря, но отвергавшей какие бы то ни было территориальные уступки и «особые условия», было немедленно отклонено Веной.
Кто он, Антон Павлович Чехов, такой понятный и любимый с детства и все более «усложняющийся», когда мы становимся старше, обретающий почти непостижимую философскую глубину?Выпускник провинциальной гимназии, приехавший в Москву учиться на «доктора», на излете жизни встретивший свою самую большую любовь, человек, составивший славу не только российской, но и всей мировой литературы, проживший всего сорок четыре года, но казавшийся мудрейшим старцем, именно он и стал героем нового блестящего исследования известного французского писателя Анри Труайя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1924 год. Советская Россия в трауре – умер вождь пролетариата. Но для русских белоэмигрантов, бежавших от большевиков и красного террора во Францию, смерть Ленина становится радостным событием: теперь у разоренных революцией богатых фабрикантов и владельцев заводов забрезжила надежда вернуть себе потерянные богатства и покинуть страну, в которой они вынуждены терпеть нужду и еле-еле сводят концы с концами. Их радость омрачает одно: западные державы одна за другой начинают признавать СССР, и если этому примеру последует Франция, то события будут развиваться не так, как хотелось бы бывшим гражданам Российской империи.
Анри Труайя (р. 1911) псевдоним Григория Тарасова, который родился в Москве в армянской семье. С 1917 года живет во Франции, где стал известным писателем, лауреатом премии Гонкуров, членом Французской академии. Среди его книг биографии Пушкина и Достоевского, Л. Толстого, Лермонтова; романы о России, эмиграции, современной Франции и др. «Семья Эглетьер» один роман из серии книг об Эглетьерах.
Личность первого русского царя Ивана Грозного всегда представляла загадку для историков. Никто не мог с уверенностью определить ни его психологического портрета, ни его государственных способностей с той ясностью, которой требует научное знание. Они представляли его или как передовую не понятную всем личность, или как человека ограниченного и даже безумного. Иные подчеркивали несоответствие потенциала умственных возможностей Грозного со слабостью его воли. Такого рода характеристики порой остроумны и правдоподобны, но достаточно произвольны: характер личности Мвана Грозного остается для всех загадкой.Анри Труайя, проанализировав многие существующие источники, создал свою версию личности и эпохи государственного правления царя Ивана IV, которую и представляет на суд читателей.
Анри Труайя – знаменитый французский писатель русского происхождения, член Французской академии, лауреат многочисленных литературных премий, автор более сотни книг, выдающийся исследователь исторического и культурного наследия России и Франции.Одним из самых значительных произведений, созданных Анри Труайя, литературные критики считают его мемуары. Это увлекательнейшее литературное повествование, искреннее, эмоциональное, то исполненное драматизма, то окрашенное иронией. Это еще и интереснейший документ эпохи, в котором талантливый писатель, историк, мыслитель описывает грандиозную картину событий двадцатого века со всеми его катаклизмами – от Первой мировой войны и революции до Второй мировой войны и начала перемен в России.В советское время оригиналы первых изданий мемуаров Труайя находились в спецхране, куда имел доступ узкий круг специалистов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Это было время мистических течений, масонских лож, межконфессионального христианства, Священного союза, Отечественной войны, декабристов, Пушкина и расцвета русской поэзии.Тогда формировалась русская душа XIX века, ее эмоциональная жизнь. Центральное место в этой эпохе занимала фигура русского царя Александра I, которого Николай Бердяев называл «русским интеллигентом на троне». Но в то же время это был человек, над которым всегда висело подозрение в страшнейшем грехе – отцеубийстве…Не только жизнь, но и смерть Александра I – загадка для будущих поколений.
Последний российский император Николай Второй – одна из самых трагических и противоречивых фигур XX века. Прозванный «кровавым» за жесточайший разгон мирной демонстрации – Кровавое воскресенье, слабый царь, проигравший Русско-японскую войну и втянувший Россию в Первую мировую, практически без борьбы отдавший власть революционерам, – и в то же время православный великомученик, варварски убитый большевиками вместе с семейством, нежный муж и отец, просвещенный и прогрессивный монарх, всю жизнь страдавший от того, что неумолимая воля обстоятельств и исторической предопределенности ведет его страну к бездне.
Знаменитый писатель, классик французской литературы Анри Труайя открывает перед читателями панораму «царственного» периода русского балета эпохи правления Александра III.Пышные гала-представления, закулисные интриги, истории из жизни известнейших танцовщиков конца XIX – начала XX столетия: патриарха русского балета Мариуса Петипа, мятежного и искрометного Дягилева, царицы-босоножки Айседоры Дункан – все это глазами молодой балерины, ученицы Императорской балетной школы в Санкт-Петербурге.
Федор Михайлович Достоевский – кем он был в глазах современников? Гением, величайшим талантом, новой звездой, взошедшей на небосклоне русской литературы, или, по словам Ивана Тургенева, «пресловутым маркизом де Садом», незаслуженно наслаждавшимся выпавшей на его долю славой? Анри Труайя не судит. Он дает читателям право самим разобраться в том, кем же на самом деле был Достоевский: Алешей Карамазовым, Свидригайловым или «просто» необыкновенным человеком с очень сложной судьбой.