Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей - [18]

.

«Партии», которыми современники именовали политические группировки или даже политические комбинации в правительстве Александра II, существовали на протяжении всего царствования этого монарха. А. Рибер отмечал, что в эпоху Великих реформ в российском управлении сосуществовали два политических стиля: «протекционизм и профессионализм, которые иногда могли сливаться в случае, если занимавшие высокие посты официальные лица и придворные брали под свое покровительство какую-либо группу чиновников-профессионалов». При этом он выделял «четыре основные бюрократические “партии”, сложившиеся на основе общности групповых интересов: “экономисты”, “инженеры”, “военные” и фракция Шувалова». Особый характер, по мнению американского исследователя, имела группировка «константиновцев», служившая «ярким примером переходной формы от сообщества “клиентов” влиятельного покровителя к группировке, отстаивающей политические интересы»^{101}.

Существование партий определяло и колебания правительственного курса, и его противоречивость. Правительство ни один день не обходилось без представителей как «партии прогресса», так и «ретроградной партии». Система управления через всеподданнейшие доклады всегда давала возможность краткосрочного доминирования той или иной группировки.

Несмотря на то, что возникновение «партий» относится к времени Александра II, зарождение их, по крайней мере «партии прогресса», началось еще в царствование Николая I. Царскосельский лицей, Министерство внутренних дел, салон великой княгини Елены Павловны, Русское географическое общество — здесь воспитывались, общались, здесь задумывали будущие реформы те, кого историки впоследствии объединят термином «либеральная бюрократия». В начале 1850-х гг. одним из центров притяжения ее сил становится и Морское министерство.

Роль Морского ведомства в формировании «партии прогресса» была обусловлена тем, что с 1853 г. во главе его стоял второй сын Николая I Константин Николаевич. 25-летний великий князь, носивший с детства звание генерал-адмирала, которое давало ему право высочайшего покровительства флоту, к моменту своего назначения уже зарекомендовал себя в глазах общественного мнения как человек незаурядных способностей и неординарного образа действий. С 1850 г. он состоял председателем комитета по составлению Морского устава и в этой кодификационной работе продемонстрировал отступление от привычных для николаевского времени принципов. К составлению устава Константин Николаевич приступил лишь «по внимательном соображении законов прошедшего времени, узаконений иностранных и мнений всех отличных моряков»^{102}. Особенно непривычной была рассылка отдельных глав проекта адмиралам и отдельным офицерам с предложением присылать на них свои замечания и демонстрация через это готовности прислушиваться к мнению тех, для кого этот устав писался.

Поэтому, когда великий князь вступил в управление Морским министерством, от него ожидали еще более смелых и нестандартных действий. И генерал-адмирал оправдал эти ожидания. Прежде всего он произвел кадровые перестановки, и среди новых начальников оказалось немало чиновников, пришедших в Морское министерство со стороны. Это были Д.А. Оболенский, Д.А. Толстой, Б.П. Мансуров, Д.Н. Набоков, М.Х. Рейтерн, Н.М. Голицын. Именно им суждено было составить весьма заметную «партию», получившую название по имени ее лидера — «константиновцы». В здание Адмиралтейства они попадали из разных министерств, но объединяло их всех знакомство не с самим генерал-адмиралом, а с его скромным личным секретарем — А.В. Головниным. С кем-то из «константиновцев» он учился вместе в лицее, кого-то встречал в салоне Елены Павловны, а некоторых привечал в Русском географическом обществе, где Головнин с момента его основания в 1845 г. исполнял должность секретаря.

Партия «константиновцев» оказалась в конечном счете эфемерным созданием. Впоследствии все «константиновцы» покинули Морское министерство и разошлись по разным ведомствам: М.Х. Рейтерн на протяжении большей части царствования Александра II возглавлял Министерство финансов, Д.Н. Набоков также дослужился до министерской должности, возглавив ведомство юстиции, Б.П. Мансуров занимался палестинскими делами, Д.А. Оболенский готовил цензурную реформу, а потом служил по ведомствам финансов и государственных имуществ. Два * Константинову» — А.В. Головнин и Д.А. Толстой — последовательно возглавляли Министерство народного просвещения, проводя противоположные по направлению политические курсы. С оставлением Морского ведомства у «константиновцев» ослабевала связь и с их патроном, а иные, как Д.А. Толстой, превращались в его политических оппонентов. Из всех «константиновцев» самым последовательным и самым преданным оказался именно Головнин. Он сохранил близкие отношения с великим князем до самой своей смерти.

Среди «константиновцев» Головнин занимает особое место. Его отношения с патроном отличались не только особой близостью, но и тем, что Головнин, в отличие от своих собратьев по клану, служил не столько исполнителем замыслов великого князя, сколько идеологом и до известной степени манипулятором его деятельности. Своими действиями Головнин направлял активность великого князя в то русло, которое он сам считал верным.