Александр II — царь-Освободитель, 1855-1881 гг. - [18]

То, о чем я хочу сказать, т. е. краткий очерк важнейших реформ Александра II, будет только пояснением того, что мы изучали в предшествующем периоде.

Мы знаем, какими двумя чертами характеризуется наш политический и общественный быт в предшествовавший период. Эти черты были: невольный обязательный труд в пользу государства всех сословий; с половины XVIII в. этот обязательный крепостной труд остался только на одном крестьянском сословии. Далее, другой чертой, характеризующей жизнь этого периода, было разобщение этих сословий, прекращение их совместной политической деятельности.

С половины или с конца 18 столетия ходом дел поставлены были два коренных вопроса, от разрешения которых зависело правильное устройство политического и хозяйственного быта России: 1) вопрос об освобождении от обязательного крепостного труда крестьянского населения и 2) вопрос о восстановлении прерванной прежде совместной деятельности сословий в делах политических и хозяйственных.

Эти два коренных вопроса и были разрешены известным образом в царствование Александра II. Первый был разрешен освобождением крестьян с землею; второй – введением земских учреждений. Изучением этих двух реформ мы окончим свои занятия.

Теперь нельзя историку изложить ни той, ни другой реформы: для этого еще нет достаточных исторических данных, по которым он мог бы судить о значении той или другой реформы; ни та, ни другая не обнаружили своих последствий, а исторические факты ценятся главным образом по своим последствиям.

Итак, я изложу не историю, а короткий очерк хода и сущности той и другой реформ.

КРЕПОСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ. Делая обзор царствования Николая, я отчасти указал, на чем остановилось дело по вопросу о крепостных крестьянах. Заботы о его разрешении кончились, по-видимому, ничем, но в это царствование в положении крестьян и в их отношениях к землевладельцам совершались любопытные процессы, благодаря которым разрешение вопроса стало не делом политической мудрости, зависящей от лиц, а требованием стихийных влияний, которые бы разрешили его во всяком случае, даже вопреки воле лиц.

Чтобы видеть эти процессы, надо познакомиться с некоторыми цифрами.

В 1857 г. произведена была по всей империи X и до сих пор последняя ревизия. По данным этой ревизии, населения в империи, не исключая Царства Польского и Великого княжества Финляндского, оказалось 62,5 млн душ обоего пола. Громадное большинство этого населения составляли сельские классы, именно: крестьян удельных, по закону императора Павла 1797 г. приписанных на содержание членов императорской фамилии, было 3,5 млн душ обоего пола; крестьян государственных со включением немногочисленных свободных хлебопашцев – 23,1 млн душ обоего пола. Ревизских подданных душ в том числе значилось 10,5 млн; действительных душ обоего пола – 23 080 тыс. Любопытно, что крепостное право в последнее время своего существования стало видимо падать в количественном отношении.

В начале 30-х годов произведена была VIII ревизия; по этой ревизии, в Европейской России и Сибири, без Закавказья, Царства Польского и Финляндии, значилось несколько больше крепостных, чем по X, следовательно, в продолжение промежутка с начала 30-х годов до конца 50-х годов (почти 30 лет) крепостное население не только не имело естественного прироста, но и уменьшилось. Главным образом это уменьшение происходило за счет перехода крепостных крестьян в положение крестьян государственных.

Но наблюдатели замечали необыкновенно тугой естественный прирост – знак, что они находились в худшем положении сравнительно с другими классами. Уменьшение это выражалось в таких цифрах: по VIII ревизии, в Европейской России крепостное население составляло почти 45 % всего населения империи; по X ревизии – 34,39 % (процент крепостного населения в течение 22 лет уменьшился на 10,5 %).

ПОМЕЩИЧЬЕ ХОЗЯЙСТВО. Другой процесс замечаем мы, рассматривая распределение крепостных между владельцами. Условия, начавшие действовать чрезвычайно давно, еще когда устанавливалась древнерусская поместная система, содействовали у нас развитию мелкого дворянского землевладения; вот почему вас не удивит количество дворян-землевладельцев.

По VIII ревизии, в Европейской России (без земли Донского войска) было всего 127 тыс. дворян, владевших крепостными душами (в том числе дворян, не имевших земли, а владевших только крепостными, т. е. дворовыми, было без малого 18 тыс., в руках которых сосредоточивалось 52 тыс. крепостных душ), значит, дворян-землевладельцев было 109 тыс. По X ревизии, оказалось, что количество душевладельцев уменьшилось: их насчитано без малого 107 тыс. (в том числе дворян беспоместных, владевших только дворовыми, без земли, – меньше 4 тыс.; так сильно растаял класс безземельных душевладельцев: в их руках оставалось всего 12 тыс. обоего пола). Значит, дворян-землевладельцев было около 103 тыс. Любопытно видеть, как распределены были между ними души: дворян мелкопоместных, имевших не более 21 души, значилось 43 тыс.; дворян, имевших не менее 21 души, но и не больше 100 душ, – 36 тыс.; землевладельцев крупных, имевших более тысячи душ, числилось около 14 тыс.; итак, более трех четвертей землевладельцев состояло из дворян мелкопоместных.