Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов - [135]

Видела 12/24 мая в готическом павильоне парка[1219] картины здешней церкви, написанные Лукасом Кранахом[1220], восстановить которые поручено Мейеру[1221]. На алтарной картине изображена Голгофа; на ней можно увидеть распятие с распятым на нем Христом. Вокруг располагаются группы людей и мистические символы; Моисей, держащий в руках скрижали, ад, ангел, пронзающий копьем демона, и т. д. Самая примечательная группа – это изображение Лютера, самого художника Кранаха и Иоанна Крестителя. Портрет Лютера производит очень сильное впечатление. Кровь нашего Спасителя стекает на голову Кранаха, что, по объяснению Мейера[1222], означает его вдохновенность, одухотворенность собственным искусством.

На второй и третьей картине изображены Курфюрст Иоганн Фридрих, его жена и их семейство, молящиеся Богу стоя на коленях. Они великолепны, исполнены истины и очень выразительны. Есть еще четвертая картина, которая обычно находится перед алтарем; на ней можно прочитать латинскую надпись, которая гласит, что курфюрст И.Ф. велел поместить в 1555 году все эти картины в так называемую городскую церковь (Stadtkirche).

Видела у Г[ерцогини] – матери[1223] множество рисунков Тишбейна Гамбургского, среди прочих голову льва, каверну фальшивомонетчиков, копии некоторых картин Тенирса, отлично срисованные и очень приятные[1224].

Видела у Мадемуазель фон Гёххаузен[1225] эскиз Ангелики Кауфман[1226], на котором изображена Сильвия из Аминты Тасса[1227]. Очень красиво.

Видела здесь в библиотеке в пятницу 30/18 мая множество кубков из слоновой кости с искусно выполненной резьбой[1228], Гете считает, что они XVI века: видела нож, ложку и вилку Герцога Вильгельма Веймарского[1229]. В ложку инкрустирован камень, меняющий свой цвет, если его поднести к яду.

Была 5 июня сего года в Готе[1230]. Видела по пути замки Глейхен[1231]. Один из них сохранился до наших дней в таком состоянии, что человек, кажется, сторож, может в нем жить: один из них принадлежит Г[ерцогу] Готскому, два других находятся во владениях Пруссии. Проезжала мимо Зиблебена, где похоронена покойная гос[пожа] фон Бухвальт, грандметресса Готы, столь известная своим остроумием. Вольтер называл ее великой владычицей сердец[1232]. Видела в Готе замок, когда-то называвшийся Гримменштейн, затем переименованный в Фриденштейн. Он очень высокий и раньше был укреплен, но последний Герцог велел снести укрепления и превратил оборонительные сооружения в место для прогулок, которое представляет собой в основном садовые насаждения во французском вкусе.

Внутренность замка довольно древняя, потолки низкие, украшенные орнаментом из искусственного мрамора очень большого размера, что делает покои довольно унылыми. Я никогда не видела кессонов, которые казались бы столь тяжелыми, однако сами фигуры выполнены неплохо, да и в остальном украшения выполнены очень художественно[1233]. Надо подняться очень высоко, чтобы выйти к бельэтажу. В одной из комнат покоев, в которой расположился Принц и которая находилась рядом с моей, висит очень красивая картина Тишбейна Гамбургского, на которой изображен Конрадин, играющий в шахматы со своим кузеном Фридрихом, Герцогом австрийским, в тот самый момент, когда им сообщают о том, что они приговорены[1234]. Это очень красивая картина, я видела ее копию в Петербурге, в Эрмитаже[1235], Мейер находит, что эта копия, которая несравненно меньше по размерам, чем оригинал, выполнена с тем же тщанием. В той же комнате висят две картины Хаккерта[1236], на одной из них изображен пейзаж, на переднем плане которого весталки везут божественный огонь на повозке, запряженной быками; другая картина также представляет собой пейзаж: справа можно увидеть античный храм очень красивой архитектуры. И все же, несмотря на все это, по совершенству, тщательности и выразительности я предпочитаю две картины Хаккерта, которые находятся здесь, в Веймарском замке[1237]. Я никогда не видела ничего им подобного. Все в той же комнате замка Готы, в которой висят три картины, о которых я только что писала, перед последним окном, если считать от комнаты, которую занимал мой муж, и перед дверью залы, примыкающей к комнате, о которой я говорю, находится круглое отверстие[1238], проделанное в полу и доходящее до церкви, находящейся ровно под комнатой; считается, что Герцог Саксен-Гота, который не хотел ходить в церковь то ли по причине плохого здоровья, то ли из лености, велел проделать это отверстие, дабы слушать проповедь из своих покоев. Из предосторожности его закрыли решеткой, так что к нему теперь невозможно подобраться никаким образом. Это отверстие шире большой тарелки. Видела залу, в которой Герцогиня Готская принимает гостей; зала очень красивая и элегантная; в ней помещены ее собственный портрет и портрет Герцога ее мужа в натуральную величину, и тот и другой кисти Грасси[1239], это довольно красивые произведения, в особенности хороша цветовая гамма; обе эти фигуры написаны словно на одном дыхании. Видела еще две картины Грасси; первая – еще один портрет Герцогини, но погрудный, другая – портрет маленькой Принцессы Луизы Готской. Была в кабинете медалей. Профессор Шлихтегроль