Александр Дюма Великий. Книга 1 - [38]

Рвение и в то же время бюрократическая осторожность Александра вполне удовлетворяют его начальников. Однажды утром его вызывает Удар. Герцогу Орлеанскому нужен человек, который быстро и правильно перепишет ему конфиденциальный документ. Маленький провинциал, парижский неофит, он тут же выказывает бурную радость по поводу перспективы увидеть Его Королевское Высочество. Удар обнадеживает его: герцог чрезвычайно добр с подчиненными. «Это был еще очень красивый мужчина, несколько отяжелевший от собственного веса, который в течение десяти лет все увеличивался; у него было открытое лицо, живой и умный взгляд, который не задерживался на вашей особе и не углублялся в нее». Герцог показал ему, что следовало переписать. Это было письменное прошение на имя суда некой дамы по имени Мария Стелла Петронилла Кьяппини, которая вследствие подмены ребенка при рождении, как в настоящем романе, претендовала на положение единственной наследницы огромного состояния герцогов Орлеанских, а нынешнего герцога называла сыном сторожа из итальянской тюрьмы. Александр один раз прочел то, что переписывал. Герцог подходит, смотрит в текст:

«— Ага! — говорит он. — У вас как будто очень индивидуальная пунктуация».

В самом деле, если посмотреть рукописи Александра, легко заметить, что он вообще не ставит знаков препинания, за редким исключением в виде тире, что он не признает ни апострофов, ни надстрочных знаков. Со временем ему забавно будет вспомнить, что герцог должен был собственноручно доделать работу переписчика! Затем происходит смена ролей, и герцог диктует ему начало опровержения жалобы дамы: «И если бы даже не было ничего, кроме поразительного сходства, существующего между герцогом Орлеанским и его августейшим предком Людовиком XIV…» Орел или решка: на этой фразе Александр непочтительно поднимает взгляд на Его Высочество, и герцог либо примет его удивление за нахальство и прощай Париж, либо будет польщен тем обожанием, которое не в силах даже остаться в рамках этикета. Он выигрывает:

«— Запомните, господин Дюма, — сказал он мне, — если даже ты происходишь от незаконных детей Людовика XIV, это все равно огромная честь».

Через двадцать дней — награда, Александр введен в штат. Французский экспедиционный корпус в Испании захватывает форт Трокадеро. Блаженный автор «Гения христианства» ликует: «Преуспеть там, где Бонапарт проиграл, за шесть месяцев добиться того, чего он не смог достичь за семь лет, вот настоящее чудо»[32]. Риего, который восстановил Конституцию 1812 года, повешен 7 ноября 1823 года, но останется жить в памяти людей, в том числе и в памяти Александра: «Риего оставил песню; из этой песни родится революция, а из этой революции — республика».

К Рождеству Лаура Лабе объявляет о своей беременности. Александр качает головой, вот уже девять месяцев, как он не видел Мари-Луизу, он несколько оставил ее своим вниманием с момента включения в штат. Теперь он вполне сознает, до какой степени ему ее не хватает, пора вызвать ее в Париж, тем более, что в начале года он получит прибавку в триста франков. Надо немедленно ей написать. И он принимается за поиски квартиры на троих, имея в виду себя, Мари-Луизу и кота Мизуфа, договорившись с Лаурой, чтобы она ни о чем не беспокоилась: он часто будет приходить — повидаться.

Он перевозит свои вещи в номер 53 по улице Фобур Сен-Дени. Мари-Луиза приезжает со своими вещами и двумя тысячами франков в кармане, вырученными от продажи табачной лавки, на которые, если быть бережливым, можно прожить два года. Плохо только, что квартира из трех комнат с кухней за триста пятьдесят франков дороговата для них. К счастью, на той же лестничной площадке живет шансонье по имени Депре, у него туберкулез в последней стадии:

«— Подождите, пока я умру, — говорит он нам, — это недолго, а потом возьмете мою квартиру, она очень удобная и стоит двести тридцать франков».

Через шесть недель он сдержал слово, и мать с сыном Дюма могут переехать напротив. Времени у Александра совсем нет. К десяти тридцати он уходит в канцелярию. Кот Мизуф провожает его до полдороги и вечером возвращается встречать на то же место, если только не предчувствует, что сегодня хозяин не вернется к ужину, что случается довольно часто. Александр заканчивает работу в пять часов, но раз в две недели должен возвращаться к восьми и работать до десяти над портфелем, что означает «посылать герцогу с нарочным его вечерние газеты и дневную почту и получать в ответ указания на следующий день».

В вечера портфеля пойти в театр никак невозможно, разве что во Французский театр, как раз рядом с Пале-Рояль. Время от времени Удар дает ему бесплатные билеты на плохие спектакли, то есть те, где не играют ни Тальма, ни мадемуазель Марс. Александр продолжает много читать, в основном Вальтера Скотта, Фенимора Купера и Байрона, который умирает 19 апреля 1824 года в Миссолонги. Кроме того, он вместе с Адольфом сочиняет новые пьесы, без особого, впрочем, рвения ни с той, ни с другой стороны. Дело в том, что друзья тяжко больны и стоически предвидят скорый конец их страданиям: «Мода была на чахотку; чахотка была у всех, прежде всего у поэтов; считалось хорошим тоном харкать кровью при всяком подходящем случае, связанном с эмоциями, и умирать до тридцати лет.