Александр Дейнека - [17]
Очень скоро школа Раевской стала известным центром художественной жизни Харькова. Здесь часто встречались местные и заезжие художники и скульпторы, заходили бывшие выпускники. Они обменивались новостями и идеями, проводили консультации и мастер-классы для учеников, договаривались о выставках, поскольку деятельность по их организации была одним из главных дел художницы. Дважды в год школа устраивала художественные вечера, сборы с которых шли не только в ее собственный фонд, но и на другие благотворительные цели. Ученики школы активно и весьма успешно участвовали в конкурсах, проводимых Санкт-Петербургской академией художеств, в выставках, проходивших во время работы съездов по техническому и профессиональному образованию. Кроме того, каждый год в городе устраивались выставки-отчеты, на которых демонстрировались созданные за сезон работы, причем свои произведения выставляли не только ученики, но и преподаватели.
В 1882 году по инициативе И. Н. Крамского в столице прошла Всероссийская выставка рисовальных школ. Для школы Раевской-Ивановой участие в ней стало триумфальным: она получила диплом II степени, который приравнивался к серебряной медали, а методика преподавания в школе была названа лучшей в стране. Сама художница получила премию в 500 рублей, 300 из которых сразу передала на развитие школы. Но самое главное — комиссия академии, рассматривавшая все работы, предложила избрать Марию Дмитриевну почетным вольным общником Императорской академии художеств, и в том же году талантливая харьковчанка получила это высокое звание. В те годы оно присваивалось за особо выдающиеся заслуги русским и зарубежным мастерам искусств, а также историкам, теоретикам, коллекционерам в этой области. Академия справедливо посчитала, что деятельность энтузиастки из Харькова в полной мере заслуживает столь высокой оценки. За время существования академии это звание носили около 400 человек. Но в академическом уставе 1893 года было оставлено только два звания: действительного члена академии и члена-сотрудника — а почетный титул «общника» убрали…
В середине 1890-х годов в жизни Раевской-Ивановой произошла трагедия. Как пишут ее биографы, «в связи с профессиональным переутомлением» художница начала катастрофически терять зрение. С преподаванием пришлось расстаться. К счастью, заботу о любимом детище харьковской энтузиастки взял на себя город, прекрасно понимая, как необходимо ему это учебное заведение. Так что 1896/97 учебный год частная школа Раевской-Ивановой начала под новой вывеской — Городская школа рисования и живописи. Существенную помощь на ее содержание городской управе оказывали меценаты. По инициативе Марии Дмитриевны программа учебного заведения была расширена и одобрена Академией художеств, которая тоже оказывала школе материальную и методическую поддержку, а ее бывшая владелица, назначенная почетной попечительницей, сделала школе, получившей новый статус, роскошный подарок: безвозмездно передав ей все учебные пособия и огромную библиотеку.
Но на этом Мария Дмитриевна не успокоилась. Со свойственной ей энергией она стала добиваться, чтобы на базе Городской школы было создано училище, которое бы подчинялось Академии художеств. И она достигла своей цели: заветный статус был получен, и очередной учебный год новое художественное училище начало в сентябре 1912 года в специально построенном для него здании по улице Каплуновской. К тому времени школа уже выпустила около 900 учеников. А три месяца спустя, в декабре того же года Марии Дмитриевны Раевской-Ивановой не стало. Но традиции живописи, заложенные ею, были поддержаны учениками, и через много лет «без потери преемственности» харьковское искусство развивают и обогащают наследники первых «школяров Раевской-Ивановой». (В скобках заметим, что в 1921 году на базе училища был создан техникум, а затем и Художественно-промышленный институт, переименованный ныне в Харьковскую государственную академию дизайна и искусств.)
Именно в это учебное заведение с его необыкновенной творческой атмосферой и прибыл из Курска начинающий художник Александр Дейнека. Здесь он сразу попал под крыло опытных наставников, профессионалов высшего класса. Первым директором училища был воспитанник Ильи Репина Александр Любимов, а преподавателями — тоже выходцы из репинской мастерской в Императорской академии художеств, специально приглашенные в Харьков. Среди них был и выпускник академии, получивший за время учебы четыре серебряные и одну золотую медаль, — Михаил Родионович Пестриков (1864–1930). Его уже в зрелые годы Александр Дейнека вспоминал с особым пиететом.
Михаил Родионович был мастером широкого творческого диапазона. Он занимался монументально-декоративной и станковой живописью, писал портреты, картины религиозной тематики. В звании классного художника первой степени, полученном по окончании академии в 1893 году, Пестриков приехал в Харьков, славившийся тогда насыщенной культурно-художественной жизнью, и остался там до конца своих дней, работая педагогом в художественных заведениях города. Особенностью его системы обучения была «методическая безупречность» — эту технологию он отрабатывал серьезно, продумывая все детали каждого урока. Он обладал удивительным умением, обучая классическим основам изобразительного искусства, сохранять индивидуальность каждого своего воспитанника, поощряя и принимая его поиски и интересы.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.