Александр Благословенный - [52]

Однако известность Барклая в армии ещё не была столь громкой, а авторитет значительным, чтобы он мог всерьёз восприниматься как соперник Беннигсена и уже тем более великого князя Константина Павловича. Тем не менее о его антифранцузской позиции стало известно и главнокомандующему и цесаревичу. Случись это до визита Александра к раненому Барклаю, его оппозиция могла бы вызвать у брата царя лишь пренебрежительную улыбку. Совсем по-иному воспринималось это теперь, когда за Барклаем стала укрепляться опасная репутация одного из новых любимцев царя.

Константин Павлович воспринял позицию Барклая не просто как вызов, но увидел в этом враждебный выпад, направленный лично против него. С этого момента и до самого конца жизни Барклая между ним и великим князем Константином установились отношения стойкой взаимной неприязни. Под влиянием разных обстоятельств она иногда становилась не столь острой, но никогда совсем не утихала.

Выбирая между сторонниками мира и теми, кто стоял за продолжение войны, Александр до последнего момента не мог решиться на что-либо определённое. И всё же перспективы мира оказались для него более заманчивыми. Наполеон предлагал разделить мир на две империи — Восточную и Западную. Восточную он отдавал Александру, а Западную оставлял за собой. Русскому императору в создавшихся обстоятельствах это казалось более приемлемым, так как в случае продолжения войны Александр мог потерять трон. И тем не менее в душе царь оставался непримиримым врагом Наполеона.

Барон Г. А. Розенкампф вспоминал впоследствии: «Неблагоприятный исход сражения при Фридланде произвёл сильное впечатление на государя. Так как его армия была слишком слаба, то он решился ещё раз умилостивить грозу, и последовавшее за тем свидание в Тильзите разом изменило всю его политику.

Достоверный свидетель рассказывал мне, что император за день перед тем, как решиться на полную перемену своей политики, сидел несколько часов один, запёршись в комнате, то терзаемый мыслью отступить в пределы своего государства для продолжения войны, то мыслью заключить сейчас же мирные условия с Наполеоном...

Граф Толстой, обер-гофмаршал, был единственный, с которым он в это время говорил. Конечно, этот ловкий царедворец посоветовал государю то, что, по его мнению, являлось наиболее приятным Александру.

Толстой хорошо видел, что император, подобно тому, как и при Аустерлице, находился под сильным впечатлением видимой опасности; великий князь Константин Павлович был также не из храбрых; Беннигсен не вселял к себе большого доверия... Барклай единственный не советовал заключать мира и утверждал, что возможно продолжать войну. Но этот дальновидный муж не обладал даром сильно высказывать свои мнения и доказать их; однако император не забыл некоторых высказанных им мыслей. Всё это было делом нескольких часов, и государь в сильно возбуждённом состоянии переходил от одного решения к другому»[97].

Наконец Александр решился. Он соглашался на подписание мира потому, что армия потерпела поражение, лучшие генералы были либо ранены, либо больны, другие же не могли достаточно хорошо командовать дивизиями и корпусами; союзники практически никак не помогали России, победоносный неприятель стоял у границ империи с огромными силами, которые могли увеличиться за счёт сторонников независимости Польши.

13 июня два императора встретились в плавучем павильоне, установленном на плоту посередине Немана неподалёку от Тильзита. Смысл ритуала встречи состоял в том, что ни один из императоров не был ни хозяином, ни гостем. Они встретились на порубежной реке, как бы между границ двух империй.

Александра сопровождали Константин Павлович, Беннигсен, министр иностранных дел барон Будберг, князь Лобанов-Ростовский и генерал-адъютанты Ливен и Уваров. Беседы же двух императоров происходили один на один. Они обедали, катались верхом, гуляли по берегам Немана, обменивались сувенирами и клятвами во взаимном уважении и совершеннейшей искренности, а в это время их дипломаты Талейран и Куракин готовили текст договора, существенно менявшего всю систему международных отношений в Европе.

25 июня был подписан договор о мире и дружбе между Францией и Россией и секретный договор о русско-французском наступательном и оборонительном союзе. По нему Пруссия теряла около половины территории и населения. Её земли по левому берегу Эльбы переходили к Вестфальскому королевству, вновь созданному и отданному под протекторат Франции. Город Котбус с прилежащими к нему землями передавался Саксонии. Данциг (Гданьск), захваченный Пруссией в 1793 году, объявлялся вольным городом. Белосток передавался России. Все остальные земли, оказавшиеся под скипетром прусских королей в связи с разделом Польши, образовывали Варшавское герцогство — новое вассальное государство в системе империи Наполеона, связанное унией с Саксонией. Александр обязался признать изменения политической карты Европы, произведённые Наполеоном, и обещал быть посредником в мирных переговорах Франции с Англией.

Кроме того, Александр обязался вывести русские войска из Молдовы и Валахии и заключить перемирие с Турцией. Отдельные статьи касались положения, сложившегося в Средиземноморье. Александр признавал суверенитет Франции над Ионическими островами и обещал отозвать в Россию находившийся там русский флот.