Альдов выбор - [28]

– Шкатулку? – предположила я, подозрительно рассматривая девушку. Как отреагирует?

Иннаси удивлённо моргнула и с лёгким удивлением переспросила:

– Какую шкатулку?

– Не знаю, – призналась я. – Ты никакой шкатулки у Ривтера не видела?

– У него полно шкатулок… было, – пожала она плечами. – Ась, а правда, что… что он умер на твоих глазах?

Я вздрогнула. Иннаси неслышно плакала, отчаянно кусая губы, и у меня не осталось сил на неё сердиться.

– Он пришёл в Госпиталь, – пробормотала, чувствуя себя виноватой вопреки всякой логике. Что не спасла. Что не предвидела. Свадьбу предвидела, а это вот нет…

– И?.. – чуть слышно торопит она меня. – Он действительно был проклят?

– Действительно, – я чувствую, что тоже вот-вот начну плакать. Мне невыносимо под взглядом Иннаси.

– Расскажи, – просит она зачем-то.

– Иннаси, он сразу умер, что рассказать? – в отчаянии спрашиваю я.

– Ему было больно? – упрямо интересуется она.

– Нет, – вру я. – Не было. Иннаси, постарайся лучше что-нибудь вспомнить. Что-нибудь, что поможет понять, что нужно.

– Вспомнить… Я всю голову сломала, вспоминая, – вздыхает она, начиная всхлипывать чуть реже. – Мне уже кажется подозрительным вообще всё, начиная с нашего знакомства и заканчивая его друзьями и работой.

Мне кажется, Иннаси хочет сказать что-то ещё, может, даже что-то единственно по-настоящему важное, но тут, рывком распахнув дверь, заходит светловолосый и крайне неприятный тип. Брат Иннаси и, кажется, именно тот, что хватал меня за косу.

– Пора, – говорит он сестре, почему-то глядя при этом на меня.

Иннаси ещё раз порывисто стискивает меня в объятиях, шепчет, как она рада, что я её простила и что мы повидались, и выскальзывает куда-то в ночь – вероятно, её ждёт другая карета, а вот я остаюсь один на один с её братом и его странным взглядом, который всё больше походит на взгляд какого-нибудь активно практикующего маньяка. И только тут я понимаю, что руки-то мне так никто и не развязал…

– Отвезите меня обратно, – мрачно говорю ему, всё ещё надеясь, что моё неожиданное приключение отнюдь не так ужасно и опасно, как мне подумалось вначале.

– Пожалуй, – говорит мужчина, качая головой, – ради безопасности сестры я должен подержать тебя где-нибудь пару дней.

– Что?! – зачем-то переспрашиваю я, хотя всё прекрасно расслышала. Более того, я это уже прочитала в его глазах. Но уж очень хочется, чтобы было по-другому.

– Побудешь пару-тройку дней в укромном месте, – растягивая слова и явно получая удовольствие от ситуации, говорит он. – Заодно и познакомимся… поближе. Иннаси утверждает, что ты – необыкновенная. Вот и проверим, что такого в тебе необыкновенного…

– Нет, – в отчаянии говорю я, как будто бы это не угроза, а предложение, от которого можно отказаться.

В ответ мне лишь крайне довольная усмешка и многообещающий взгляд, пугающий донельзя. Он меня не отпустит, – обречённо крутится в голове. Ни через три дня, ни через неделю, ни через месяц. Либо убьёт, либо так и будет держать в укромном месте, но первое вероятнее. Наиграется и убьёт. Я чувствую себя почти как цыплёнок под взглядом удава, но некий план у меня всё-таки рождается, пусть и плохо продуманный и рисковый.

Окно по-прежнему плотно занавешено, и я изо всех сил прислушиваюсь к шуму снаружи – когда к мерному перестуку копыт добавляется гул голосов и шум пусть и редких, но всё же других проезжающих карет, я, извернувшись и проявив чудеса гибкости и ловкости, по крайней мере, для себя, достаю из кармана флакон с универсальным противоядием и под заинтересованным взглядом похитителя «случайно» роняю на пол. Ногой пытаюсь задвинуть подальше, и мужчина стремительно наклоняется, чтобы его поднять.

– Ну-ка… – начинает он говорить, но закончить фразу у него не получается – я изо всех сил бью его ногой в лицо. Кажется, хрустнул нос. Я, стиснув зубы и практически зажмурившись, добавляю ещё пару раз и выскакиваю – а вернее, вываливаюсь – из кареты. Падение отзывается болью в локтях, коленях, бедре и даже спине – не знаю даже, как можно было ушибить это всё разом, но куда больше меня беспокоит другое: куда бежать. И ещё то, что я не смогла забрать флакон. Продумывая впопыхах свой нехитрый план, я почему-то была уверена, что мужчина не успеет дотянуться до флакона и сжать его в руке, и я смогу либо уничтожить, либо даже забрать с собой зелье. Увы. Флакон остался в кулаке мужчины, и надежда, что он раздавил его сам, инстинктивно сжав руку от боли, весьма призрачна.

Район мне совершенно незнаком, я наугад сворачиваю в какие-то тёмные и грязные переулки, спотыкаясь и поскальзываясь – я даже не хочу знать, что там под моими ногами на каменной мостовой, и чувствую, что всё зря. Меня нагоняют, с каждой секундой изматывающего бега расстояние между нами неуклонно сокращается – я слышу, как приближаются шаги. От отчаяния и безнадёжности мне хочется завыть и сразу сдаться. Чего ради заставлять сердце выпрыгивать из груди и сбивать в кровь ноги, если вот-вот на моём плече сомкнутся жёсткие пальцы…

Я всё равно бегу, проклиная про себя и собственную лень – вот давно надо было начать бегать по утрам, хотя бы через день, глядишь, смогла бы убежать, и Иннаси – вот приспичило же ей попрощаться таким необычным образом, лучше бы письмо написала, и братьев Иннаси – ради безопасности сестры надо было отговорить её от встречи, а не покушаться на мою свободу и жизнь…