Альдабра. Черепаха, которая любила Шекспира - [11]
Я смеялась, как будто находила это забавным, а на самом деле была в замешательстве. С бабушкой что-то не так, и я не знаю, что делать. Я никогда не видела ее такой.
Надо ли рассказать об этом маме?
Но бабушка, хоть и постарела, хоть и была какая-то чудная, по-прежнему все понимала. Она тут же бросила на меня сверкающий взгляд и сказала:
— Не знаю, что это за язык, но говорить на нем невиданное наслаждение. Я хорошо себя чувствую, Элиза. Серьезно. Не волнуйся за меня.
Она подняла с земли кочерыжку, вытерла ее о платье, широко открыла рот и откусила кусочек.
— М-м-м. Вкуснятина. Я поняла, что мне очень нравится за рисованием грызть сырые овощи. Они помогают мне, дают энергию. Но не рассказывай маме, она это не одобрит.
Глава шестая
Вернувшись домой, я решила рассказать все маме: я была уверена, что бабушке нужно срочно показаться врачу. Но когда мама спросила меня о бабушке этим своим необычайно тревожным тоном, я заверила ее, что с ней все хорошо. Даже отлично. В последний момент, буквально за секунду до того, как открыть рот, я передумала: мне хотелось попробовать убедить бабушку пойти к врачу самой, без принуждения.
Но я забыла об экзаменах. Целую неделю я была захвачена тревогой и волнением, и беспокойство за здоровье бабушки Эи отступило на второй план, оказавшись на задворках моего сознания.
Но стоило мне понять, что со школой покончено и экзамены блестяще сданы, как я почувствовала угрызения совести: ведь я забыла о бабушке. Я решила тут же отправиться к ней и отказалась от поездки в Кьоджу, которой мама предложила отпраздновать успешно сданные экзамены.
Бабушка была в ангаре, на полу. Стоя на пороге, ослепленная солнцем, я не сразу ее узнала.
Что-то в ней резко изменилось.
Коса!
Бабушка ее остригла. Теперь голая голова казалась еще меньше, и на ней блестела пара серебристых нитей. Еще одна бросающаяся в глаза перемена: бабушка рисовала руками, без всякой кисти. Она макала толстые пальцы прямо в баночки с акриловой краской, ставила их на расстеленное на полу полотно и размазывала краску широкими щедрыми мазками. Так рисуют маленькие дети пальчиковыми красками, которые даже можно лизать.
— Бабушка, — тихонько позвала я.
Она медленно повернулась. Хотя бы с прошлого моего визита она не оглохла, уже кое-что!
— Привет, Элиза. Итак, тебя перевели в следующий класс?
— Да-а-а-а!
Я подошла к ней и наклонилась ее обнять. Моя сахарная бабушка: на ее белом платье не было ни пятнышка. Как ей это удавалось? Подобно буддистскому монаху, бабушка всегда выглядела опрятно. Я присела рядом, чтобы посмотреть на картину. Опять причудливой формы скалы.
— Теперь я знаю: это остров, — сказала она, опередив мой вопрос. — Но на сегодня довольно. Мы должны отпраздновать конец учебного года.
Она вытерла грязной тряпкой руки, выпачканные бирюзовой и фиолетовой краской, и подняла с полу морковку.
— Хочешь? — предложила она мне, еще не надкусив.
Ее рот как-то изменился. Я знала — бабушка сама мне рассказала когда-то, — что она уже много лет носит вставную челюсть. Но сейчас, я готова была поклясться, во рту у нее находилось что-то более громоздкое. Я видала стариков без вставной челюсти: с ужасными ввалившимися губами, похожими на куриную попку. Но у бабушки Эи рот был широкий и выдавался вперед. Без губ. Твердый, как птичий клюв. А нос? Он стал таким плоским, что от него остались одни ноздри.
Будто читая мои мысли (бабушка все чаще угадывала то, что я не осмеливалась спросить), она перестала грызть морковку, шумно сглотнула, резко вздернув голову, и сказала:
— Последнее время вставная челюсть мне стала мешать, так что я ее вынула. Я отлично жую деснами, благо они стали очень твердыми! — Она довольно усмехнулась и приложила руку к голове. — Я бы сказала, что с течением времени становлюсь все тверже.
Я помогла ей встать: бабушка казалась еще тяжелее, и мне едва удалось ее поднять. Отряхнувшись (если так можно назвать ее ужасную привычку разглаживать ткань платья, будто старинный гобелен), бабушка Эя мне улыбнулась:
— Я знала, что ты сегодня придешь, и кое-что тебе приготовила. Ты голодная?
Было одиннадцать утра, и есть мне не хотелось, но я соврала, чтобы доставить ей удовольствие:
— Да, ужасно голодная.
Она засмеялась:
— Нет, неправда. Ты не умеешь врать, Элиза. Ты хорошая актриса для пьес Шекспира, но в обычной жизни врать ты не умеешь.
Она ошибается, подумала я, вспомнив все то, что не рассказывала маме. Молчать тоже значит врать: мое молчание было ложью.
— Раз ты не голодная, пойдем гулять.
Я с облегчением согласилась.
На улице бабушка еле-еле передвигала своими короткими отяжелевшими ногами, сгорбившись пополам, так что между подбородком и асфальтом оставалось не больше полуметра. Удивительно, как только она удерживает над землей свою голову! Видимо, лишь благодаря тому, что она такая маленькая и легкая. Я сдерживала желание взять бабушку под руку, чтобы не смущать ее. Вспомнилась та прогулка, когда мы играли в слепых: тогда я не заметила ничего необычного, кроме разве что слишком холодных рук. Но тогда она не двигалась, словно под водой. Перемены происходили молниеносно. Что это за болезнь? Кажется, есть что-то, связанное с Мафусаилом, мафусаилова болезнь, что ли?
В романе рассказывается о восстании беднейших горожан и ремесленников средневековой Италии, которое вошло в историю под названием «Восстание чомпи».
Биографическая повесть о жизни Героя Советского Союза капитана Н. Ф. Гастелло.
Книга «Приключения лесной ведьмочки Шиши» — результат социального проекта газеты «Вечерняя Москва», издательства АСТ и компании «Книга по требованию». Сказку написала сибирячка (г. Новокузнецк) Тамара Черемнова — инвалид детства с тяжелой формой ДЦП: парализованы руки и ноги, сильно нарушена координация движений, затруднена речь. И при этом светлый ум, умение радоваться жизни и доброе отношение к людям. Тамара не захотела мириться с жалкой участью пассивной инвалидки-колясочницы — и начала писать рассказы, очерки, сказки, сразу проявив свой яркий литературный талант.
Герои этой повести - обыкновенные городские ребята По вечерам они собираются во дворе, слушают «Спидолу», спорят о футболе и боксе. Иногда все вместе отправляются в кино или на стадион. Короче говоря, на первый взгляд кажется, что жизнь их идет без особенных происшествий. Но ребята взрослеют и все чаще задумываются над жизненными вопросами, все внимательнее присматриваются к жизни взрослых. И отношения их с родителями становятся более сложными, а порой и нелегкими… Художник Леонтий Филиппович Селизаров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть о египетском поэте и борце за свободу и независимость своей родины — Абд ар-Рахмаие аль-Хамиси.
Герои «Вафельного сердца» Лена и Трилле из бухты Щепки-Матильды подросли – им уже по двенадцать лет, а в этом возрасте все непросто. Дед Трилле стареет, неподалеку поселяется девочка-иностранка, а новый тренер футбольной команды изводит Лену придирками и держит на скамейке запасных. Друзья по-прежнему пускаются в невероятные авантюры, ссорятся и мирятся, ведут разговоры о пустяках и о важном. Год им предстоит нелегкий, он принесет любовь и ревность, страх смерти и отчаяние, мужество в трудную минуту и стойкость на пути к цели. Остроумная и трогательная повесть, как и предыдущие книжки Марии Парр, читается на одном дыхании: вместе с героями мы смеемся и плачем – и верим каждому слову. Для младшего и среднего школьного возраста.
Перед вами – долгожданная вторая книга о полюбившихся жителях Приречной страны. Повседневная жизнь всех шестерых – наивного Простодурсена, надёжного Ковригсена, неугомонной Октавы, непутёвого Сдобсена, вредного Пронырсена и Утёнка, умеющего отыскивать необычные вещи со смыслом, – неспешна и подробна. В этом завораживающем мире то ли сказки, то ли притчи времена года сменяют друг друга, герои ссорятся и мирятся, маются от одиночества и радуются праздникам, мечтают о неведомой загранице и воплощают мечту о золотой рыбке…
Посреди всеобщей безмолвной белизны чернеет точечка, которая собирается как раз сейчас нарушить тишину воплями. Черная точечка стоит наборе Зубец в начале длинного и очень крутого лыжного спуска.Точку зовут Тоня Глиммердал.У Тони грива рыжих львиных кудрей. На Пасху ей исполнится десять.«Тоня Глиммердал», новая книга норвежской писательницы Марии Парр, уже известной российскому читателю по повести «Вафельное сердце», вышла на языке оригинала в 2009 году и сразу стала лауреатом премии Браге, самой значимой литературной награды в Норвегии.
«Вафельное сердце» (2005) — дебют молодой норвежской писательницы Марии Парр, которую критики дружно называют новой Астрид Линдгрен. Книга уже вышла в Швеции, Франции, Польше, Германии и Нидерландах, где она получила премию «Серебряный грифель».В год из жизни двух маленьких жителей бухты Щепки-Матильды — девятилетнего Трилле, от лица которого ведется повествование, и его соседки и одноклассницы Лены — вмещается немыслимо много событий и приключений — забавных, трогательных, опасных… Идиллическое житье-бытье на норвежском хуторе нарушается — но не разрушается — драматическими обстоятельствами.