Алчные души - [14]

Глава 4 Мельтия

Волны медленно накатывали на берег, ласкали песок, убирали с пути мелкие камушки. Солнце заходило за горизонт. Потрескивали ветки в костре. Мир был умиротворенным и тихим, словно и не бродили по нему орды лишенных тел душ, словно не разгоралась война между людьми и фейри. Словно до сих пор существовали боги и отвечали на воззвания своих последователей.

Молча смотревший на огонь Глэд, в очередной раз поймав себя на этой мысли, тяжело вздохнул. Он хотел бы оставить бесполезные размышления, однако увиденная статуя Богини не давала ему покоя. Приносила все новые и новые вопросы.

Фейри ничего не знали о причине произошедшей катастрофы, о том, из-за чего случилось Сопряжение миров. Однако им было доподлинно известно одно — в то же время, когда первые алчные души ступили на земли Пархейма, боги смолкли, перестав откликаться на молитвы и жертвоприношения. И это вовсе не являлось простым совпадением. Эти два события были как-то связаны. Глэд слышал о том, что величайшие друиды и маги фейри планировали посетить сам План Богов, но осуществили ли они эту задумку и увенчалась ли она успехом, он не знал. Возможно, экспедиция обернулась провалом, а может быть ее результаты оказались таковыми, что Совет и Круг друидов решили не давать им огласки.

Так или иначе, но в нынешнее время Боги уже ничем не могли помочь своим последователям, и ритуалы, проводимые в их честь, с каждым годом становились все реже, а в некоторых регионах и вовсе исчезли. Статую Морриган Глэд вовсе увидел впервые за последние четырнадцать лет и теперь напряженно думал о том, кто решил ее установить там и зачем? И не было ли это знаком ему самому?

«Бесполезные размышления» — вновь пронеслось в голове и на этот раз сид все же смог оторвать взгляд от огня, оглядываясь по сторонам. Впрочем, вокруг все было по-прежнему мирно. Сайф стоял неподалеку, меланхолично жуя добытое в сидхе зерно, Мельтия сидела на ветке, всматриваясь в даль. За последние десять часов она не произнесла ни единого слова.

«Как же с ней тяжело!» — подумал сид. Впрочем, упорства ему было не занимать, и он решился на новую попытку. Для начала Глэд выудил из сумок глиняный котелок и наполнил емкость водой из протекавшей неподалеку речки. Из-за прилива вода в ней была немного солоновата, однако простенькие чары легко решили эту проблему и вскоре котелок занял свое место над огнем.

В очередной раз Глэд подумал о тех различиях, что существовали между фейри и людьми. Ведь будь на его месте человек, он бы непременно стал использовать посуду из железа или меди. Для фейри же эти и любые другие металлы являлись опасными. Он и его сородичи не могли прикоснуться к ним без вреда для себя, еда, приготовленная в металлической посуде, могла обернуться для них ядом. Однако отсутствие возможностей в одной области раскрывало перед фейри множество иных путей. И та же глиняная посуда в исполнении его народа являлась несравненно более крепкой, жаростойкой и красивой, нежели грубые поделки людей. Везти ее было легче, а пользоваться неизмеримо приятней. Так что человеческие торговцы считали за великое счастье купить хоть одну тарелку у фейри. В прежние времена, конечно, до Сопряжения миров.

Вода в котелке закипела, и Глэд составил его на землю, а затем вынул из сумки две чашки и наполнил их смесью собственноручно собранных трав. Затем залил кипяток, почувствовав, как воздух наполнился множеством оттенков запахов, умиротворяющих, нежных, почти неизвестных этому миру. Травы, заваривавшиеся в чашках, он собрал в Скафе и надо сказать, их отыскать оказалось довольно сложно. И все же результат того стоил. Глэд взял одну из чашек в руки, а затем негромко произнес:

— Не откажешься составить мне компанию, Мельтия?

Черная птица и без того была привлечена ароматом. Услышав вопрос, она склонила голову, задумалась. А затем вспорхнула с ветки, устремившись вниз. На землю, однако, мягко ступив, опустилась уже молодая девушка. С угольно черными волосами, перемежаемыми ярко алыми прядями, стройная, невысокая. С бездонными, синими глазами и тонкими чертами лица. Мельтия могла бы считаться настоящей красавицей, если бы не шрамы, покрывавшие ее тело. Один прочертил полосу на лбу, другой шел от носа, пересекая всю щеку уродливым рубцом. Еще несколько виднелись на теле, которое Мельтия старалась прикрыть руками. После обращения она оказалась обнажена, однако вовсе не смущение вынуждало ее закрываться, а те самые шрамы, что она стыдилась показывать. Шрамы, оставившие намного больший след на душе, нежели на теле.

— Вот, возьми, — сказал Глэд, протянув девушке покрывало.

Та с благодарностью приняла его, закутавшись едва ли не по самые брови и, кажется, почувствовала себя немного лучше. Затем взяла в руки чашку с отваром, глубоко вздохнула и сделала первый глоток.

— Я положил несколько листьев омелы, росшей на дубе, — пояснил сид, и, увидев удивленный взгляд девушки, добавил. — Было не легко их найти, но, в последние месяцы, жизнь в Эрине стала совершенно невыносимой. Мертвые поселения, мертвые люди на улицах, покинутые сидхе. Начинало казаться, что весь остров вымер, из-за чего я старался больше времени проводить в Скафе, занимая себя поисками трав и ценных пород деревьев. Там ведь все время движение, жизнь, отчего не возникает такого чувства одиночества.