Алчность - [11]

Где я?

Ах, да… ты в безопасности… Комната в сиднейском отеле, любезно предоставленная Королевскими властями. Ты на минутку закрыла глаза, вот и все, напомнила себе Мак. Еще один кошмар. Должна ли она записать его в свою книжку? Уже больше года Мак не расставалась с маленькой записной книжкой, чем-то вроде дневника своих снов, в попытке сохранить сюжетные линии ее странных ночных кошмаров и отрывочных сновидений. После событий, случившихся во время ее предыдущего визита в Сидней, она страдала бессонницей, а после возвращения в Ванкувер доктор Энн Морган, нынешняя подруга ее отца, пользовалась записями Макейди, чтобы помочь ей расшифровать некоторые из навязчивых ночных страхов. Сюжет одного, весьма красноречивого кошмара разворачивался вокруг Мак, одетой в отцовскую форму и беспомощно взиравшей на то, как Эд Браун убивал ее мать точно тем же способом, каким ему почти удалось убить саму Мак — с помощью скальпеля.

Сейчас Макейди не могла вспомнить содержание кошмара, поэтому просто записала в своей записной книжке дату и слово «Кошмар?». У нее ныла челюсть и отчаянно болела шея. Наверное, она во сне скрипела зубами. После затянувшегося стресса последних двух лет вообще удивительно, что она сохранила свои зубы. Мак расслабила жевательные мышцы, несколько раз открыв и закрыв рот болезненными зевками. Она перекатилась на непривычной постели в поисках часов, сбитые гостиничные простыни обернулись вокруг ее усталого тела словно саван.

Придется тебе подняться, девушка.

Мак планировала совершить быструю прогулку по городу, чтобы размять ноги и немного акклиматизироваться перед назначенной на семь часов встречей с командой юристов, представляющих в суде сторону обвинения. Мак побаивалась этой встречи, ее воображение рисовало вечеринку в стиле «Добро пожаловать в Сидней, где осуществляются твои самые страшные кошмары!». Придет ли туда Энди? Хочу ли я этого? Мак выпуталась из простыней, обнаружив, что майка съехала почти задом наперед, и перекатилась к прикроватному столику. Светящиеся красные цифры на гостиничных часах сообщили ей плохую новость: 18.01. Должно быть, над ней подшутили! Она отключилась больше чем на пять часов. Слишком поздно, для прогулки времени уже не оставалось. Слишком долго она спала, чтобы полноценно отдохнуть предстоящей ночью. Времени едва хватало на то, чтобы принять ванну и переодеться, а еще нужно было успеть избавиться от чувства неуверенности, до того как встретишься лицом к лицу с командой, которая добивается посмертного правосудия для Кэтрин.

Вот и все, Мак. Тебе не осталось ничего, кроме как взойти на место для дачи свидетельских показаний. Больше ни о чем не думай. Только о судебном процессе. И о нем. О встрече с НИМ в этом треклятом большом зале суда.

Мак понимала, как будет трудно стараться припомнить каждую больно ранящую деталь того насилия, что Эд Браун совершил над ней, и при этом видеть его. Но вынесение обвинительного приговора, позволяющего заключить его в тюрьму до конца его дней, должно быть непременным условием, — разве не так? Не то чтобы виновность Эда Брауна вызывала какие-то сомнения. В конце концов, его взяли с поличным на месте преступления, во время нападения на Макейди. И Энди, и его партнер по работе Джимми Кассиматис присутствовали при совершении преступления. Энди выстрелил в Эда и попал в него, хоть и не совсем так метко, как хотелось бы Мак. Едва ли найдется на свете преступник с большим грузом вины. Как адвокаты вообще берутся защищать того, кого невозможно, немыслимо защищать?

Мак снова посмотрела на часы. Она должна успеть дозвониться до отца, прежде чем он ляжет спать. Гм-м-м… Больше шести часов вечера по местному времени, а в Британской Колумбии, при разнице в девятнадцать часов, сейчас уже перевалило за одиннадцать часов вечера. Пожалуй, сейчас слишком поздно, чтобы звонить домой. И все-таки Мак решилась на это, пусть даже при этом она кого-нибудь разбудит. Ведь она же обещала позвонить и сообщить, что долетела благополучно. Хоть Мак и запоздала со звонком, она знала, что ее неугомонный отец не заснет, пока не услышит ее голос. Она представила себе Леса, бодрствующего в офисе, разбирающего бумаги, которые на самом деле не нуждались в этом в столь поздний час, или, может быть, решающего кроссворд в окружении своих запылившихся полицейских фуражек и наград времен его службы в качестве инспектора уголовной полиции.

Телефон на противоположном конце прозвонил всего дважды.

— Алло? — Трубку взяла Энн.

— Привет, как дела? Это Мак.

— Макейди, как хорошо, что ты позвонила. Как прошел перелет? Как Сидней?

— Сидней прекрасен, хоть я пока еще не выходила из гостиницы. И полет прошел хорошо. Мне повезло: симпатичный парень за столом регистрации в Лос-Анджелесе решил повысить мою самооценку. Спасибо ему.

Послышался смех.

— Не вешай трубку, сейчас отец ответит с другого аппарата.

Мак еще не привыкла к тому замечательному факту, что ее отец не всегда одинок в своем доме. Она горячо надеялась, что в отношениях между отцом и Энн все ладится.

— Подожди… — ответила Мак. — Пока его нет, скажи: как у него дела? Он выглядит получше?