Алчность - [15]

В некоторых домах горит свет, где живут вдовы и прочие одиночки. Их лица можно уподобить безлюдным залам, которые только и ждут, что кто-то включит свет, войдя, чтобы этого больше не пришлось делать им самим. Их органы гудят. Если надо, они готовы убить сами себя, лишь бы к ним наконец кто-то пришёл. Некоторых, к сожалению, преждевременно стряхивают с дерева жизни. Чтобы их страстные чувства не гибли вотще, они садятся в свои машины и едут куда глаза глядят, лишь бы с кем-нибудь познакомиться. Чтобы их сняли, как сливки. Кто-нибудь из дорожного движения или его блюстителей. Ехать не слишком медленно, но и не слишком быстро. Теперь только бы не допустить ошибки! Пятьдесят лет незапятнанности растратились — и глазом не успел моргнуть! Этого жандарма кто-то должен обогатить, иначе плохи его дела. Следует нежно, как гипнотизёру, рукоположить женщину ладонью на затылок или наложить руки на её шею, вот она уже вскидывает голову, как лошадь, вот она показывает зубы и становится такой взмыленной, что пена вырывается изо всех дыр. Никто не видит, как она фантазирует об исчезнувшей любви. Но всем видно, как она тоскует по новой, — а вот и она. Как хорошо, что я села в машину. Ах ты, японский автомобиль среднего класса, который видели на месте преступления! Язык вываливается из распахнутого рта, хочет сплестись с другим языком, сколько же можно? Губы ещё долго хотят оставаться на месте происшествия и длить обмен ласками, как в бульварных романах; обменять жестянку на золотые цепочки, кольца и браслеты, равно как и золото отдашь за железо, где же граница? Знает ли тело предел? Эта тоска: женщины, отчаявшиеся свидетельницы собственного состояния, оценивают расстояние, но сами уже не могут выбраться на сушу, чтобы попасть в более приятное состояние. Позднее замужество не исключено. Раньше они не могли отпустить себя, потому что были единственным, что у них было. Но тогда зачем всё так алчно раздаривать? Не могли дождаться, когда можно будет навязать себя целиком, отдать себя в чужие руки, не дожидаясь, когда ассистентка дрессировщика на телевидении проверит домик на прочность ограждения, а квартиру — на прочность оконной решётки (чтобы зверь не смог вырваться к нам), где они, люди, должны произвести посадку, по большей части жёсткую. Неважно, куда они угодят, на мягкое или на жёсткое, главное, что мы придём, послюним, у нас под рукой влажные салфетки, и стебель мы держим крепко, пока цветы зарождающейся симпатии снова не поникли головкой. Пока её не прорвало. Всё как всегда. Профилактика избавит от лечения, например раковой опухоли. Твёрдый шанс, властная поступь, пистолет, униформа, которая возвещает о прибытии повелителя, потому что она опережает его на калибр ровно девять миллиметров, и повиновение, которое он умеет вызвать в женщине. Странно, что другие никак не могут с этим справиться. Шторы с их перевязью и смазкой для скольжения (к сожалению, ему пора идти, ведь и лётчики всегда спускаются на землю) отлетят в сторону, шея вытянется, чтобы посмотреть ему вслед, как он, даже не оглянувшись, сворачивает в переулок у парфюмерного магазина. И это после того, как побывал в этой мерцающей розоватым и голубоватым внутренности, куда можно попасть лишь через тесный проход, но он через него пройдёт, он, единственный, так красиво задрапированный складками, чтобы взбодрить, но этого даже не понадобилось, как можно было заметить. Слушай, ты просто фантастическая, шептал он, прошло только три недели, этот шёпот над его угловатым подбородком, а рука внизу полистывала, перебирала, взбиралась вверх, поглаживала, пощипывала и похлопывала по плоти, просто классно. Неужто правда всё, что ты тогда почувствовала? Потом они уже не твёрдо в это верят, они снова алчут, как только внизу хлопнет дверь, и снова жаждут, чтобы потом, в покое, всё заново перевспоминать. Есть ли наличные деньги, украшения, ценные веши? Для мужчины это важнее, и ванна была бы сейчас кстати, размышляет жандарм, который запачкался и вообще хотел бы избавиться от запаха духов. Жена дома не ждёт и принюхиваться к мужу не станет, не посмеет. Этот мужчина принадлежит теперь мне одной, с ним я могу делать всё что хочу, думает жертва, пока ещё может думать. Пока она ещё в сознании. Другой мужчина тем временем уже мёртв, в нём повышенное содержание анафранила и ойглюколя, которые понижают уровень сахара и поднимают настроение, но ничего такого у него уже и в помине нет. Преступница была женского рода и прибегала к нечестным лечебным средствам. Спортсмену они ни к чему. Женщина, бывает, и без смерти как мёртвая, потому что не знает, когда и как ей двигаться в сексе. Убийца взгромождается на неё и правит куда глаза глядят, лихач, не меняя направления. Адский водитель, призрак. Он разъезжает с мёртвой на машине, он даже уселся на неё, вы только представьте себе! Он набил полную машину трупов, которые поднял, но предпочёл бы не поднимать шума, они так тихо спят под ним и позади него, не надо будить мёртвых! Убийца может пробудить чувство. Но сам он должен оставаться холодным. Скромничать ему нельзя.