Алчная лихорадка - [15]

— Тут тебе много всего нажелали. Пусть у тебя будет в жизни то, о чем ты втайне от нас мечтаешь больше всего. А также Только вперед. У тебя большие возможности. Распорядись ими сбалансировано. И пусть на меня сейчас смотрят, желаю тебе этого не как бизнесмен, а как человек!

— Все кричат Ура и пьют.

— Стойте — достает фотик Ульяна. Примыкаем плотно к друг другу. Я делаю еще один снимок.

Все уже стоят весьма плотно и дружно. Снимок сделан.

Глава 5

Снимок сделан. Все преподаватели, кроме пары Тишковых и Хасанова с удовольствием еще раз засветились на фотографии на фоне праздничной ленты «Нашему ЭТУ 75».

Бедная Гаранина улыбалась через силу. Ей и страшно подумать, что она на празднике, а ее сын рыскает по помойкам, чтобы продать хоть что-нибудь и на эти деньги приобрести дозу. А дома их обоих изобьет отец. Всех это мало волнует, ведь у каждого своя жизнь.

— Какой месяц-то уж? — спросил Хасанов у Риммы.

Третий пошел — обнимая мужа. — сказала молодая счастливая преподавательница.

Хасанов оценивающе покивал:

— Виталик! Береги жену. Она у тебя ангел.

Римма слегка смутилась и улыбнулась. Тишков ответил:

— Обижаете, Рифат Каримович! Я ее теперь одну никуда не отпускаю.

— Эх, помню я вас. — тоскливо произнес Хасанов. Бегали вот такими по моей избенке, а вам лет 5 тогда было. Кто бы мог подумать. Магистры науки. Ну, а как дальше в университете останетесь?

— Да, наверное. И еще в автосервисе попробую!

— Прыткая нынче молодежь. Но ты молодец, вперед и с песней. А кого планируете? — спросил Хасанов, поглядывая на живот Риммы.

— А я девочку хочу— кокетливо смотря на Виталия — произнесла Римма.

Тишков гордо улыбнулся:

— А я обоих.

— Значит, сперва будет девочка, а потом и оба! — серьезно заявил Хасанов, и потрепав молодых по спинам, усмехнулся.

Каримыч, — перебил его коллега Аракчеев, отводя снова за стенды. — напомни мне действие дифференцирующего звена……

Петров опять занервничал:

— Чертова гроза! Чертовы студенты! Тупые!

— Вас послушать — как будто это студенты грозу вызвали — вмешалась весело Римма.

— Эти мелкие сволочи и не только грозу вызовут!

— Саш, ну хватит психовать, — сказала озабоченно Каролина Людвиговна. Садись шампанское выпей еще! — При этом шепчет Самойленко на ухо: —Зато он у меня дома просто прелесть.

Самойленко качает головой:

— А у меня наоборот. В обществе такой солидный, вежливый. А дома все свои проблемы на меня.

— Кстати, слышали? — спросила у толпы Каролина. — По радио час назад передали: Аведов наш умер!

Все уже были наслышаны об этом печальном событии. Виктор Аведов был местным олигархом. Самым богатым человеком в окрестности. Кем он только не был и ученым, и критиком, и политиком, и очень уважаемым человеком, но до поры до времени. 4 года назад его признали сумасшедшим и отправили в больницу, где он и скончался в полной нищете и одиночестве, возрасте семидесяти девяти лет. Многие слагали о нем легенды, каким странным образом у него появилось столько денег. Нет, скорее даже это были не легенды, а просто людские сплетни. Также Аведов несколько лет являлся мэром города.

— Да, видимо, судьба умереть ученому в этот знаменательный день — промычал Петров, устало облакатываясь на жену.

Наконец, Гаранина встает:

— Ладно, с вами хорошо, но я, пожалуй, пойду.

Переждите немного дождь. По-моему он заканчивается. — предлагает Каролина.

Тишков тоже встал со стула:

— Мы тоже уходим. Давайте подвезем Вас.

— Как ваша голова? — спросила Римма.

Гаранину бесило это внимание. Все так резко встали, как будто грянуло невесть что, как будто на ней свет клином сошелся. Она ведь только встала и пошла, а уже резонанс на всю кафедру.

— Спасибо, вот пройдусь по свежему воздуху и пройдет. — едва сдержав злость ответила Клара Евгеньевна. Завтра в 9 часов экзамен принимать, дома еще готовиться надо.

— Возьмите мой зонтик хотя бы. Я все равно на машине поеду. — сказал Аракчеев и быстро двинулся за своим рюкзаком.

— А вот это можно. Спасибо, я завтра верну. — сказала Гаранина, и в ее руки был вложен темно-синий малоприметный зонт.

Все попрощались с женщиной, и та вышла из душной комнаты в прохладный коридор. С мыслями, что ее все в жизни достало, она спустилась на лифте и пошла к выходу, держа наготове зонт. Мысли ее перебил идущий навстречу ей Копанец:

— Уходите уже?

— Да, пора мне. И дома дела есть. — не останавливаясь пробормотала она.

— Тогда до завтра и с праздником. — крикнул он в спину Гараниной.

— Вас также. До завтра. — сухо ответила женщина.

Наконец Гаранина вышла на свежую улицу. Доходило десять часов вечера. Сквозь тучи горели отблески заката. Несмотря на то, что гроза кончилась и дождь заметно ослабел, она все-таки открыла зонтик и быстрой походкой направилась к дому. Ростом Клара Евгеньевна была мала и очень худа, поэтому вышагивать у нее получалось очень легко и быстро. На душе у нее было неспокойно, бедная женщина шла и постоянно оглядывалась, сама не понимая почему. Вдруг, ей словно сердце подсказало, что надо не идти, а бежать…Бежать срочно домой. Она еще раз оглянулась назад и, побежала так быстро, как не бегала даже в молодости.

Дождь стихал, а Клара Евгеньевна бежала и бежала. Ее волнения усилились, теперь ей кажется, что за ней бегут. Она оглядывается, начинает тяжело дышать. Тяжесть зонта давит на худое тело, усталость берет свое, оглядываться уже страшно, главное добежать. Гаранина начинает стонать и впадать в истерику. Ей чувствуется, что за ней кто-то гонится или за ней на самом деле кто-то идет. Даже не идет, а бежит «нога в ногу». Бедная женщина издает крик и продолжает бежать.