Алая нить - [88]

Сьерре пришлось избавиться от огромной кровати, которую она делила с Алексом. После того как она измерила свою спальню, она поняла, что кровать войдет, но места для чего-либо еще останется слишком мало. Расставаться с ней было очень трудно. Сьерра упомянула об этом во время своего последнего разговора с Мелиссой, а спустя два дня позвонил брат и сказал, что переправляет морем ее девичью кровать с пологом.

Она коснулась пальцами кружева, искусно сплетенного для нее матерью. Ровно год она трудилась над ним. Сьерра вспомнила ту радость, которую она ощутила, когда открыла большую коробку рождественским утром и нашла аккуратно сложенный между листами тонкой бледно-лиловой бумаги кружевной полог. Ей тогда было шестнадцать, и она была по уши влюблена в Алекса.

Глаза ее наполнились слезами. Сколько бессонных ночей провела она в этой кровати, мечтая о том времени, когда выйдет замуж за Алехандро Луиса Мадрида, и рисуя в воображении картинки их совместной жизни!.. Он был ее сказочным принцем. На протяжении десяти лет она познавала, что значит быть любимой и жить с человеком, поглощенным страстью. Десять лет райской жизни, за которыми последовали три года низвержения в пучины ада.

Да простит ее Бог, она первая сделала шаг вниз.

Зазвенел звонок входной двери.

— Мама! Можешь открыть? — послышался голос Каролины, которой не хотелось прерывать разговор.

Когда Сьерра отворила дверь, она увидела Клэнтона, с головы до пят покрытого зелеными пятнами от травы, чумазого, но с улыбкой до ушей.

— Мама, я сделал такой классный удар! Эх, видела бы ты, как летел мяч!

Дэннис с довольным видом стоял позади него.

— Тебе бы не удалось так здорово сыграть, не споткнись я на ровном месте, — с напускной досадой вклинился Дэннис, — и не дай ты стрекача, как заяц.

— В субботу будем играть против команды из баптистской церкви, — выпалил Клэнтон, вбегая в гостиную и швыряя грязную перчатку на стопку чистого белья, еще не разложенного по местам, — я буду шортстопом[37].

— Ты хотел спросить разрешения у мамы, — напомнил Дэннис, щелчком сбивая с головы Клэнтона кепку. — Не забыл?

— Мама, можно? — заулыбался Клэнтон.

Сьерра рассмеялась.

— Да, можно.

Каролина соскользнула с кухонного табурета.

— Папа хочет поговорить с тобой, — сообщила она, протягивая брату трубку.

Выражение лица Клэнтона мгновенно изменилось. Он уставился на телефон с таким видом, будто то был таракан, которого ему следует раздавить.

— Скажи ему, что я в душе! — произнес он достаточно громко, чтобы Алекс смог услышать, и гордо зашагал по коридору. Он вошел в ванную комнату и хлопнул дверью. Сьерра услышала щелчок, когда он запирался.

Дэннис с горечью посмотрел на Сьерру.

— Вижу, предстоит еще немалая работа, — мягко заметил он и положил кепку Клэнтона на табурет.

— Весьма немалая.

— Мне лучше пойти домой, пока Норин не объявила меня в розыск.

Сьерра проводила его до двери и поблагодарила, что он включил Клэнтона во взрослую бейсбольную команду.

— Он талантливый парнишка, Сьерра.

— Он сердитый парнишка.

— У него есть на то причины. Очень часто не в нашей власти простить того, кто причинил нам боль. В этом случае лучше попросить помощи у Бога.

Над этими словами не помешало бы и ей самой подумать, решила она, закрывая дверь.

* * *

Сьерра попыталась побеседовать с Клэнтоном, когда тот лег в постель.

— Не соблаговолишь ли ты поговорить с отцом, когда он позвонит в следующий раз?

— С чего это вдруг?

— По крайней мере, это облегчит жизнь мне, — попыталась она сломить сопротивление сына. — Отец считает, что я настраиваю тебя против него.

— Я скажу ему, — выпалил Клэнтон в припадке такой же дикой ярости, как и Алекс, когда в последний раз говорил с ней, прежде чем уйти навсегда, — скажу ему, что он полный…

Сьерра мягко накрыла его рот своей рукой, чтобы остановить поток гневных слов.

— Пожалуйста, — зашептала она, — во всем этом есть и моя вина, Клэнтон. Попытайся понять. — Она прикусила губу, стараясь подыскать подходящие слова. Если она заплачет, это лишь усложнит ситуацию. Сьерра нежно погладила сына по щеке. — Твой отец бесконечно любит тебя.

— Если бы он любил меня, то никогда бы не ушел, — бросил он и повернулся на другой бок, чтобы мать не могла видеть его лицо. Он не хотел, чтобы она заметила, как ему плохо. Сердце в груди Сьерры, казалось, стало горячим клубком боли.

— Его уход не имеет никакого отношения к тебе, родной мой. Я долго злилась из-за нашего переезда и взвалила непомерный груз на плечи папы. Он просто устал от всего этого.

Клэнтон слегка повернул голову и взглянул на мать.

— Ты все еще любишь его?

Слезы все-таки навернулись на глаза, но она улыбнулась, гладя сына по волосам. Темным, как у Алекса.

— Он твой отец, Клэнтон. Как я могу не любить его? — Она взяла руку сына. — Он поступил нехорошо, родной мой, но и я не все делала правильно. Оглядываясь назад, я вижу, как много ошибок совершила.

— Ты никогда не делала ничего плохого.

— Представь себе, делала. Я упрямо хотела, чтобы все было по-моему. — Она погладила его по щеке. Сердце ее разрывалось при виде невыносимой муки в глазах сына. Ненависть и любовь всегда рядом. — Если ты не можешь простить его ради себя, родной мой, может, простишь его ради меня?