Алая колыбель - [3]

Но было ещё кое-что тёмное в закоулках памяти. Это дневник, хранящийся в спальне – дневник Давида. Я так и не спросила его, как же он нашёл меня, но что-то подсказывает, что эта связано с Константином. Боже, ещё один камень на сердце, который ноет и стонет, заставляя сжиматься от невыносимой тоски и печали. В последнее время часто спрашиваю себя – если бы я знала Давида так же, как знаю сейчас, что-нибудь изменилось? Я пошла бы на предательство и убийство? Незнание ответа на этот вопрос пугало.

* * *

Возле тёмного, ночного окна стоял мужчина и рассматривал ярко-горящие на небе звёзды. Его руки были заложены за спину, а губы плотно сжаты.

– Мы нашли её! – раздался чуть взволнованный голос от дверей.

– Долго же вы искали, – торжествующая усмешка засияла на лице мужчины, и он повернулся к пришедшему. – Где?

– Пришлось попотеть, чтобы отыскать девушку. Нам не везло, пока кое-кто не догадался проверить её брата. Он вышел из психиатрической лечебницы и покинул город. Далее оставалось лишь хорошенько покопаться в этом городе… если бы не охотники, обитающие там, мы нашли бы её раньше.

– Так где она? – терпеливо спросил мужчина, постукивая пальцем по подоконнику.

– В Австралии, – сильно выдохнул подчинённый, – она сейчас в маленьком городишке Lake Clifton.

– Хорошо, это хорошо, – мужчина скрыл от пришедшего лёгкий вздох облегчения, вырвавшийся из его горла. Он боялся, что всё будет гораздо хуже.

– Что нам теперь делать? – нарушил паузу подчинённый.

– Как что? – с наигранным удивлением воскликнул мужчина, – ловить конечно, что ещё…

* * *

По природе своей не могла точно сказать, кто я – одиночка или часть группы. Инстинкты каждый раз посылали различные видения охоты, будь то одиночное лавирование сквозь толпу или же пьянящая компанейская удаль. Подчас тянуло бросить всё и уехать туда, где меня примут, как свою. Туда, где не нужно каждую секунду притворяться человеком и следить за каждым движением. Где не нужно постоянно лихорадочно вспоминать легенду и добавлять в неё правдоподобные детали. Я смотрю на то, сколько всего было мною сделано и понимаю – недостаточно. В городе считают меня слишком странной и нелюдимой. Дошло до того, что теперь вынуждена покупать человеческую пищу, чтобы люди не шептались по углам. Вынуждена каждое утро наносить на своё лицо толстый слой солнцезащитного крема, чтобы хоть как-то продержаться в этом чересчур солнечном городе. Приходиться делать вид, что я слепа, глуха и мимолётна, как человек. Каждое утро тренируюсь перед зеркалом, заставляя свои глаза быть «человечьими», но всё равно случаются осечки, после которых приходиться использовать гипноз. Чтобы ни делала, ни говорила – люди смотрят слишком настороженно, слишком внимательно и пристально, за спиной раздаётся выдуманный шёпот: «Мы тебе не верим! Ты не такая, как мы». Наверное, так происходит из-за того, что я поселилась в слишком маленьком городке, где каждое незначительное событие вызывает шумные толки и пересуды. Мой приезд привлёк внимание местных жителей, мою персону обсуждали с первых минут появления. Все строили предположения кто я и откуда, но никому и в голову не могло прийти, кто я на самом деле. Цивилизация слишком далеко ушла от бабушкиных сказок, а телевидение и современная индустрия развлечений слишком извратила представление сверхъестественного, чтобы люди могли в него поверить. Однако вот в таких маленьких городках ещё остались некоторые суеверия, выражающиеся в – «Ведьма!». Что поделаешь – городок-то маленький, население всего четыреста с небольшим человек, большинство из которых живёт в Туартской роще, раскинувшейся дальше от озера.

Каждый день выходя на работу с огорчением отмечала как люди смотрят на меня. Такие взгляды вынуждали просматривать в интернете сайты, посвящённые недорогим домам возле более населённых городов. К несчастью, на данный момент от переезда меня останавливало сразу несколько проблем. И первая из них – деньги. Их у меня было мало. Вспоминая счастливое лицо агента недвижимости, понимаю, что продать дом будет ой как непросто. Наверное, поэтому я и смогла его купить… Вторая проблема – Теневой мир. Когда я жила с Константином, он говорил, что в каждом более-менее крупном городе существует Теневая община. Она может состоять из одного сверхъестественного существа или же из нескольких сотен, но она есть практически везде. Вопрос, какова вероятность наткнуться на них при переезде в более крупный город с менее притязательными соседями? Вот и я о том же. Я буду сверкать своим нечеловеческим происхождением как рождественская ёлка. Нас слишком мало, чтобы на меня не обратили внимание.

А третья проблема была «совсем крошечной», но не менее важной – мне полюбился этот дом и этот город. Особенно озеро со своими изумрудными тромболитами и строматолитами, проступающими сквозь прозрачную воду. Я влюбилась в саму природу этого удивительного места, в этот тяжёлый, не по-зимнему южный воздух, в тёплые дожди, создающие удивительную атмосферу чего-то таинственного и вечного, в эти низкие, приземистые деревья, покрытые почти серого цвета листвой. В эти белёсые туманы, наступающие на дом с противоположной стороны озера, заставляющие поверить – в этом мире есть только я! А какие здесь скалы, боже мой, их окраска поражала воображение обилием цветов – здесь и бурый, и коричневый, и ярко-красный, и медный, тёмно-зелёный, с просветами фиолетового и светло-серого. Касаясь этих камней, создавалось впечатление, что я прикасаюсь к слоёному пирогу. Руки с лёгкостью крошили их, перемалывая в пыль, серебристую на свету. Мне нравилось вставать по утрам, спускаться на песчаный берег с чашкой вкусного какао с взбитыми сливками и сушёным инжиром и сливой, нравилось сидеть и перебирать в руках песок, наслаждаясь прохладой утреннего ветра, не боясь простудиться и заболеть. Мне нравилось подолгу гулять среди деревьев, не натыкаясь при этом на следы человеческой жизнедеятельности. Изучать растения и животных, которые почему-то совсем не боялись меня, даже тогда, когда я притащила с собой огромную папку с карандашами, уселась под одним деревом и принялась рисовать, радуясь своему острому зрению. Мне нравилась работа – тихая и спокойная, неторопливая и позволяющая делать долгие перерывы, во время которых с удовольствием раскрашивала детское отделение в яркие краски, сквозь которые проступали знакомые с детства сказки. Хотела привнести сюда что-то своё, и когда люди увидели, как я рисую местную природу, то стали с удовольствием приобретать картины, громко восхищаясь моим талантом. Ещё нравилось посещать местные придорожные кафешки и наблюдать за случайными посетителями. Нравилось придумывать истории их жизней, сочинять обязательно весёлые сказки. Иногда я рассказывала о них своему начальнику, и он, посмеиваясь в густые усы, говорил, что во мне пропадает сказительница. После таких слов грозил пальцем, вновь и вновь рассказывая печальную судьбу прежней владетельницы дома. Смешной, он и не знает, что меня ждёт более незавидная судьба, мысли о которой заставляют шарахаться от симпатичных местных парней, говоря – ты не сможешь дать им тепла, которого они ждут.