Алая колыбель - [23]

– И вся мишура из-за одной закорючки, – в отличие от Константина, Себастьян быстро успокаивался, он не любил сильных эмоций, предпочитая холодную взвешенность рассудка.

– Что-нибудь ещё?

– Да, по правде сказать, я хотел отложить этот разговор до того времени, когда ты будешь готова, но обстоятельства вынуждают начать его сейчас.

– О чём речь? – невозмутимо спросила я, хоть сердце в очередной раз сжалось.

– Речь идёт о тебе. София, сейчас ты живёшь рядом со мной, но ты не являешься частью моей семьи. Ты не работаешь на меня, как Аннет, ты не моя дочь и не моя сестра. Многие спрашивают о тебе, хотят узнать, кто ты. Если я представлю тебя, как есть, то могут возникнуть сложности. Как я уже говорил, мир вампиров – это мир настоящих хищников. Ты молодая, одинокая, у тебя нет хозяина, но есть сила, которую сложно держать в секрете. Рано или поздно, но кто-нибудь захочет привязать тебя к себе, пока ты не обрела настоящую самостоятельность.

– И первым в списке будешь ты? – иронично вопросила я.

– Да, потому что прав на тебя у меня больше, – совершенно спокойно ответил вампир, беря мою руку и прикладывая к щеке. Его удивительные тёмно-синие как бездна глаза ничего не выражали, однако я почувствовала, как щёки покраснели.

– А можно ли так рассуждать о человеке? – хриплым голосом ответила я. Как сильно мне хотелось отнять руку и также сильно хотелось коснуться его губ.

– Но ты ведь не человек. Ты вампир, – мягко возразил он, проводя моей рукой по своим губам, а затем отпуская меня. – Я хочу подарить тебе целый мир, сокрытый от миллиона глаз, хочу подарить тебе безопасность и радость от осознания своего существа. Другие не будут столь милосердны. Также я даю тебе время на принятие решения. Видишь, я могу быть гораздо лучше Константина.

– Я подумаю, – как нелегко мне пришлось произнести эти слова, однако я понимала, что по-настоящему выбора нет. Нас с Себастьяном связывает тайна гибели Константина. Одно его слова – и я пропала.

Глава 5. Паутина связи

Следующие несколько дней прошли, как в тумане. Розовые нити моего сердца перенеслись на белоснежный холст с примесями аквамарина и малахита. Не знаю почему, но я пришла в хорошее расположение духа. Утро, покрытое серой паутинкой красок, было по-весеннему тёплым, обещающим жаркий солнечный день. Я находилась в своей студии и с четырёх часов самозабвенно рисовала разноцветные линии, пытаясь отобразить свой тогдашний проект по рисованию. Любовь, что может быть прекраснее? Сейчас, когда я прошла через это чувство полностью, как стрела, пронзившая сердце, могу с уверенность сказать – тот сгоревший рисунок яйца выеденного не стоит.

Смело нанося поверх тёплых линий ярко-красную краску, я улыбалась, не зная, что моё лицо превратилось в пустую маску холода. Любовь не может быть без шипов, кинжалов, лезвий. Иначе это не любовь.

* * *

Я в нерешительности замерла у порога комнат Аннет. Девушка разрешила навещать её в любое время суток, но просила предварительно стучать, прежде чем войти. Завтра она уедет на другой конец света по делам и я останусь наедине с Себастьяном, что тёплых чувств не вызывало.

– Аннет? Ты дома? – громко крикнула я, стуча в дверь.

К несчастью, здесь не водились дверные звонки. Нет, я, конечно, понимаю, мы вампиры прекрасно всё слышим – мышь в подвале проползла – стадо слонов пробежало. Но также, прошу заметить, наш слух уникален ещё и тем, что можно менять его силу, как ручку у приёмника. И если Аннет сейчас спит и не желает ничего слышать, то она и не услышит.

Однако мне повезло, и вскорости на пороге появилась девушка, отнюдь не заспанная, а очень даже весёлая. На ней было лёгкое пышное платье с большими карманами по бокам ярко-жёлтого цвета. Волосы завиты в мелкую-мелкую кудряшку с небольшой миниатюрной шляпкой с правой стороны. И чёрные сетчатые перчатки на руках. И макияж яркий с круглыми фиолетовыми румянами на щеках. И полосатые гольфы. И, разумеется, огромное количество украшений по всему телу. И честно я не понимаю, что здесь происходит.

– Аннет?

– Нравится? – она посторонилась, пропуская в комнату, а затем быстро обогнала меня и принялась кружиться, кружиться, напевая незамысловатую песенку про Бога:

Dominique, nique, nique

S'enallait tout simplement,

Routier, pauvreetchantant

En touschemins, en touslieux,

Il ne parleque du Bon Dieu,

Il ne parleque du Bon Dieu

SoeurMarie – Dominique

– С чего такой праздник? – осторожно спросила я, ошеломлённая таким поведением подруги.

Вместо ответа Аннет скрылась за какой-то панелью, а затем вернулась, неся в руках два бокала с пенящимся шампанским. Она широко улыбалась, покачивая головой из стороны в сторону в такт слышимой только ей музыки.

– У меня сегодня День Рождения, – она звонко рассмеялась своим словам, после чего залпом осушила бокал и разбила о стенку, оставляя на ней жёлтые потёки шампанского.

– Правда? Почему ты меня не предупредила? Я бы приготовила подарок…

То, как вела себя Аннет, было слишком странным для меня. Я никак не могла определиться, что не так.

– Ой, – она вяло махнула рукой, чтобы вновь скрыться за перегородкой и вынырнуть оттуда уже с целой бутылкой. – Это человеческое день рождения, у вампиров не принято его праздновать.