Аладдин - [28]

Однако Али ступил прямехонько в расставленную ловушку. Поднял голову, покраснел и произнес:

— Вас. — Щеки юноши зарделись еще сильнее. — Я хотел сказать… немножечко вашего времени.

Жасмин приподняла свою идеально изогнутую бровь.

— Вы намекаете, что я продаюсь?

— Нет! — воскликнул принц, сгорая со стыда. — Я… не…

Принцесса не дала ему продолжить. Перекинув толстую черную косу через плечо, она повернулась и пошла прочь, оставив гостя хлопать глазами и ртом. Далиа последовала за хозяйкой, но прежде с любопытством оглядела слугу принца.

— Я не это имел в виду, — донеслось до уходящей девушки. Она замедлила шаг и на миг подумала, уж не вернуться ли, но вместо нее заговорил отец.

— Не переживайте, — успокоил его султан. — Моя дочь только кажется такой неприступной. У вас еще будет возможность пообщаться. Надеемся, вы, принц Али, присоединитесь к нам сегодня вечером на Празднике урожая?

Ответа принца Жасмин не услышала. В ушах раздавался лишь яростный стук крови при мысли, что ее снова пытаются использовать в политической игре. Игре, в которой у нее не было шансов на победу. В которой у нее вообще не было никаких шансов.

* * *

Аладдин смотрел в окно комнаты для гостей, не обращая внимания на окружавшие его великолепие и роскошь. Он мог думать лишь о том, как непоправимо испортил первую встречу с Жасмин в роли принца Али. Хуже просто придумать невозможно. Бродяга застонал, сдернул шляпу и швырнул ее не пол.

За спиной послышалось хихиканье служанок, принесших ему обед. Ими занялся Джинн.

— Благодарю, очень мило, — сказал он, глядя на уставленные яствами подносы. — Но тут у нас кое-кто вел себя как непослушный мальчик и ничего этого не заслуживает. Так что спасибо, дамы, и до свидания.

Аладдин повернулся и как раз успел заметить, как девушки, а с ними и еда исчезли за дверьми.

— Но я хотел есть, — заныл он. Свое недовольство выразил и возмущенно заворчавший Абу, вновь ставший обезьянкой.

Джинн бросил на Аладдина ехидный взгляд.

— «А что вы собираетесь приобрести в обмен на эту «очень дорогую» вещицу? — Вас», — воспроизвел он тот дурацкий диалог.

— Меня неправильно поняли, — оправдывался Аладдин, но слова его звучали неубедительно. Оба знали, что речь идет не просто о недопонимании. Это была настоящая катастрофа.

— Ты меня опозорил как волшебника, — укорил Джинн. — Если бы я знал, что ты до такой степени не умеешь вести себя с женщинами, я бы пересмотрел нашу стратегию, придумал бы что-то, дабы тебе вообще не пришлось разговаривать.

— Ну… — начал Аладдин, пытаясь придумать какое-нибудь оправдание.

Брови у Джинна чудесным образом поднялись за пределы лица.

— Так. С этим надо что-то делать. Вечером на празднике тебе представится еще один шанс. И сейчас мне нужно, чтобы ты посидел в уголке и хорошенько подумал над вторым раундом. — Джинн указал в дальний угол башни, потом плюхнулся на длинный шезлонг и потянулся. — Я полежу здесь, закрыв глаза, и приложу все усилия, чтобы забыть о дневной трагедии.

Он устроился поудобнее, но через секунду снова сел, поскольку за окном в небе начался салют.

— О! — воскликнул маг. — Обожаю фейерверки. Торжественный прием — это здорово. Пошли! Аладдин кивнул. Теперь или никогда. Он покажет Жасмин, что это все еще он — тот парень, что ей понравился, только теперь еще лучше. Он продолжит с того места, где их прервали в прошлый раз, найдет ту искорку, что мелькнула между ними, когда он был просто Аладдином.

Только молодой человек не вполне знал, как.

К счастью, Джинн не собирался просто стоять в сторонке, предоставив ему барахтаться в неуверенности, как тонущему жуку — в воде. Он объявил, что новоиспеченному принцу следует отработать искусство светской беседы и поучиться науке обольщения принцесс. Под грохот продолжающегося фейерверка они отрепетировали простые способы завязать разговор и милые фразы, соответствующие этикету. По велению Джинна из воздуха возникли книжки, чтобы Аладдин смог прочитать о том, что творится в мире.

— Ей понравится принц, который много знает, — убеждал волшебник. — Доверься мне.

Когда просветительская часть была окончена, Аладдин дал себя умыть, расчесать и одеть. Когда они, наконец, явились на Праздник урожая, юноше казалось, что кожу ему начистили наждаком, волосы повыдергали, а одежды на нем было больше, чем на рыночном прилавке. Но вид у него по крайней мере был королевский. Так, во всяком случае, утверждал Джинн.

Выйдя в дворцовый парк, Аладдин глубоко вздохнул. В первый раз за день он позволил себе остановиться и оглядеться. По-настоящему оглядеться. На ночном небе не было ни облачка, ярко подмигивали звезды, луна висела высоко над крышей, будто дворцовая люстра. Гости в роскошных туалетах и драгоценных украшениях прохаживались под деревьями под пение райских птиц. Такой красоты Аладдину в жизни видеть не приходилось.

А потом он повернул голову и заметил Жасмин.

Из головы разом вылетели все мысли.

Сердце застучало.

Руки вспотели.

Ему казалось, что от волнения его сейчас стошнит.

Великолепный дворец и дивный сад померкли рядом с красотой принцессы. Она будто пришла из его самой заветной мечты. Бирюзовый наряд с вышитыми павлинами и прозрачной накидкой мягко переливался, когда она двигалась среди гостей, отражая свет луны в небе и свечей на столах. Проследив за взглядом Аладдина, Джинн тихонечко присвистнул.