Аль-Каида - [4]

Со временем этот мятущийся человек сумеет произвести переворот в исламе и создать угрозу правящим режимам всего мусульманского мира. Он станет кумиром нескольких поколений молодых арабов без рода и племени, которые благодаря ему обретут смысл жизни в джихаде.

Кутуб прибыл в гавань Нью-Йорка во время традиционного сезона отпусков. В эпоху послевоенного бума все кинулись делать деньги: производители помидоров на фермах Айдахо, детройтские автомобилестроители, банкиры с Уолл-стрит. Это пробуждало доверие к капиталистической модели, которая подверглась жестоким испытаниям во время Великой депрессии. Официальный уровень безработицы не превышал четырех процентов, и, честно говоря, всякий, кто хотел заниматься делом, легко находил такую возможность. Половина мирового капитала была сосредоточена в руках Америки.

Кутуб прогуливался по улицам Нью-Йорка, залитого праздничными огнями. Контраст с Каиром особенно впечатлял.

Раньше он только слышал о телевизорах и стиральных машинах — здесь же ими были сплошь уставлены великолепные зеркальные витрины. Чудеса техники, загромождавшие все отделы магазинов, поражали воображение.

Небоскребы возвышались над манхэттенским ущельем, между Эмпайр-стейт-билдинг и башней «Крайслер». К деловым кварталам центрального района, с их широкими проспектами, примыкали иммигрантские районы.

Это было настоящее вавилонское столпотворение. Новая самоуверенная среда являла собой беспрецедентное смешение культур. Символом нового мирового порядка выступала штаб-квартира Организации Объединенных Наций. ООН была наиболее ярким выражением послевоенного интернационализма. Сам город казался воплощением мечты об универсальной гармонии, более зримой, чем любая идея. Мир стремился в Нью-Йорк, ибо там были сосредоточены сила и деньги. В городе жило около миллиона русских, полмиллиона ирландцев и значительное количество немцев, не говоря уже о пуэрториканцах, доминиканцах, поляках и невероятном количестве нелегальных китайских рабочих, которые нашли убежище в гостеприимном городе. Негритянское население за восемь лет выросло в полтора раза и достигло семисот тысяч. Негры бежали сюда от расизма американского Юга. Каждый четвертый из восьми миллионов ньюйоркцев был евреем; многие из них бежали от последней европейской катастрофы 1939–1945 годов. Надписи на иврите украшали вывески магазинов и мастерских в Нижнем Ист-Сайде, на улицах частенько звучал идиш. Это должно было быть неприятно нашему египтянину средних лет, который ненавидел евреев, но никогда с ними не встречался, пока не покинул свою страну. Для многих жителей Нью-Йорка политическое и экономическое угнетение было частью их прошлой жизни, а город предоставил им место для молитвы и работы, возможность жить, растить детей, начать все сначала. В Нью-Йорке пробуждалась надежда, в то время как Каир слыл столицей отчаяния.

Но существовал и другой Нью-Йорк: перенаселенный, неприветливый, развратный, увешанный табличками «Работы нет». Осипшие алкоголики толкались в подворотнях. Сутенеры и карманники прочесывали центральные площади города, залитые жутким неоновым светом. В Бауэри место в ночлежке стоило 20 центов за одну ночь. На темных сторонах улиц вершились черные дела. Банды малолетних преступников мало чем отличались от стай бродячих собак. Человек, едва знавший английский, мог найти работу только случайно, тем более что Кутуб от природы был немногословен, что сильно затрудняло общение. Он отчаянно тосковал по дому. «Это странное место, какой-то огромный завод, который они называют «новым светом». Я чувствую, что моя душа, мои мысли и мое тело живут в одиночестве», — писал он своему другу в Каир. «Все, что мне нужно, — поговорить с кем-нибудь, — писал он другому другу. — Поговорить о чем-то кроме долларов, кинозвезд, автомобилей»…

Через два дня после приезда в Америку Кутуб с египетским знакомым остановился в отеле. «Черный лифтер нам понравился, он был ближе нам по цвету кожи», — отметил Кутуб. Лифтер предложил путешественникам помощь в поисках «развлечений». «Он привел пример такого «развлечения», и оно оказалось извращением. Он также рассказал, что происходит в комнатах, куда можно приглашать молодых людей или девушек. Они требуют кока-колу, и даже не меняют позы, когда им приносят заказ. «И они не стыдятся?» — спросили мы. Лифтер удивился: «Стыдятся? Чего? Того, что они наслаждаются жизнью, удовлетворяя свои желания?»

Этот опыт также укрепил Кутуба в убеждении, что смешение полов неизбежно ведет к разврату. Америка в тот момент испытывала потрясение от объемного научного исследования, озаглавленного «Половое поведение самца человека» Альфреда Кинси[4] и его коллег по Индианскому университету. Этот восьмисотстраничный трактат, полный подробных статистических выкладок и насмешливых комментариев, разрушил остатки викторианской морали, словно кирпич, брошенный в витрину. Кинси сообщал, что 37 % американских мужчин вступали в гомосексуальные контакты, около половины имеют внебрачные связи и 69 % пользовались услугами проституток. В зеркале, которое Кинси показал Америке, отразилась удивительно похотливая, но в то же время смущенная, изумленная, неопытная и поразительно беспечная страна. Тем не менее о сексе говорили тогда только врачи. Один из коллег Кинси опросил тысячу бездетных американских пар, которые не понимали, почему им не удалось зачать ребенка, и оказалось, что жены во всех этих случаях все еще оставались девственницами.