Аль-Амин и аль-Мамун - [84]

— Сельман написал мне, что Маймуна — в халифском дворце. Что заставило ее там очутиться?

Обстоятельно, не опустив ни одной подробности, Дананир рассказала ему, как все было, начав с приезда халифского гонца и окончив тем, как она вернулась со своей воспитанницей домой, вынужденная оставить Маймуну у аль-Амина.

— А что они с нею сделают? — встревоженно спросил наставницу Бехзад.

— Не бойся, в доме халифа с Маймуной не случится никакой беды, — успокоила его Дананир. — Аль-Амин обещал дочери своего брата, что не причинит своей гостье никакого вреда. Да и твой слуга, Сельман, я полагаю, сумеет уберечь ее от любой неприятности. Так что тебе не стоит ничего опасаться.

Бехзад решил, что Дананир известно все о Сельмане, и спросил ее:

— Может, ты знаешь, где сейчас Сельман?

— Нет, я ничего не знаю о судьбе этого человека, — ответила Дананир. — Он исчез на целый месяц, а потом внезапно появился перед самым нашим отъездом. Он наказал мне передать, чтобы ты не беспокоился о Маймуне. Может быть, он написал тебе, и письмо прибыло сюда раньше нас, потому что письма доставляют на почтовых верблюдах, а мы тащимся с караваном.

Первым порывом юноши было скакать во весь опор в Багдад и разыскать там Маймуну, но затем он вспомнил о своем долге, о том, что сейчас ведутся военные действия, и спросил:

— Видели вы войско аль-Амина?

— Мы ехали с ним большую часть пути.

— А где оно сейчас?

— В десяти фарсангах[63] от Рея, — отвечала Дананир. — Мне известно, что во главе этого огромного войска стоит Ибн Махан, который очень высоко мнит о себе. Если мои сведения верны, то численность войска Ибн Махана должна нагнать страх на Тахира.

— Каким образом?

— Я хорошо знаю, что у Ибн Махана более пятидесяти тысяч всадников, а Тахир не имеет и пяти тысяч.

Бехзад задумался на некоторое время, а затем сказал:

— Побеждают не числом, а мужеством и стойкостью.

— Да, побеждает храбрец, — согласилась Дананир. — Но как могут выстоять четыре тысячи против пятидесяти? Я также знаю, что Тахир со своим малочисленным войском оставил Рей и разбил свой лагерь в пяти фарсангах от города. А ведь если бы он остался под защитой крепостных стен, это могло бы спасти его от полного поражения.

— Ибн аль-Хусейн рассчитал правильно, — пояснил Бехзад. — Он опасается, что жители Рея могут проявить малодушие при виде войска аль-Амина. И лучше встретить врага в бою до того, как он узнает, что его противник малочислен.

По всей видимости, он именно так и поступит, — продолжала Дананир. — А я считала это ошибкой и не верила слухам, будто один из соратников Тахира сказал ему: «Твое войско трепещет перед столь внушительным противником. Не лучше ли будет оттянуть решительное сражение до тех пор, пока твои люди успокоятся, привыкнут к такому перевесу сил и разведают слабые места противника?» На что Тахир ответил: «Мне не занимать опыта и осторожности у других. Действительно, воинов у меня мало, а у врага их — тьма-тьмущая. Но если я оттяну битву, то противник дознается о том, что наши силы невелики, и страхом или хитростью переманит моих воинов на свою сторону, и я останусь без войска, окруженный лишь самыми верными и преданными друзьями. Нет, не бывать этому! Я навяжу врагу бой, уповая на смелость и отвагу моих воинов, и буду взывать к господу богу, чтобы он ниспослал нам победу. Если господь внемлет моей мольбе, больше мне и желать нечего, а если нет, то я не первый, кто вступил на поле брани и не вышел оттуда живым. Все в руках господних!»

Бехзад подивился храбрости Тахира и его проницательности.

Желая закончить разговор, он спросил у Дананир:

— А теперь вы держите путь в Мерв?

— Да. А ты?

— Я направляюсь в Рей, а затем в Багдад. А где же Умм Хабиба?

— В своем паланкине. Ты хочешь ее видеть?

— Мне бы хотелось этого, но, к сожалению, я тороплюсь. Передай ей от меня привет и позволь проститься.

С этими словами он вскочил на коня, махнул на прощание рукой и продолжал свой путь, раздираемый мучительными сомнениями. С одной стороны, долг призывал его встать под знамена Тахира против Ибн Махана, а с другой — сердце его требовало высвободить любимую из рук ненавистных врагов. Это стремление еще более увеличилось после встречи с Дананир, когда он понял, что желание Ибн аль-Фадля взять девушку себе в жены послужило причиной насильного увода Маймуны. Бехзад тяжело переживал случившееся. Хотя Дананир убеждала его, что пока Маймуна находится в доме аль-Амина, аль-Фадль Ибн ар-Рабиа бессилен причинить ей вред, в сердце влюбленного закрались мрачные мысли.

Глава 60. Сражение у Рея

Закутанный в абу, накрытый куфией и опоясанный мечом, Бехзад продолжал свой путь к Рею. На рассвете он приблизился к городу и от встречных узнал, что Тахир действительно намерен атаковать врага, прежде чем тот убедится в малочисленности его войска. Проехав немного вперед, Бехзад услышал призывный бой барабанов. Людской гомон стал постепенно нарастать, поднялась пыль, и Бехзад направил лошадь к ближайшему холму, чтобы рассмотреть поле битвы. С вершины хорошо были видны оба войска, готовые к бою, но пока что стоявшие на большом расстоянии друг от друга. Бехзаду сделалось страшно, но он решил про себя, что не сдвинется с места, хотя бы ему это стоило жизни, пока не увидит, как победит войско аль-Мамуна. Ибн Махан выстроил свои полки в центре, а также с левого и правого флангов. Впереди он выставил десять отрядов, по сто воинов каждый; они стояли один за другим, так что один отряд отстоял от другого на длину полета стрелы. Сотникам второй линии был дан приказ выступать в бой, если затянется схватка у передовой, с тем чтобы уставшие воины могли передохнуть. Сам Ибн Махан стоял на возвышении и наблюдал за построениями хорасанцев. Рядом с ним находились верные, испытанные в боях военачальники.