Аль-Амин и аль-Мамун - [48]

— Но ты не сказал нам, что находится внутри этого ларца! — возразил он. — А мы привыкли быть посвященными в подробности дела, которое начинаем.

Бехзад достал из кармана ключ и отпер ларец.

— Смотрите, но предупреждаю вас: никаких возгласов!

Люди склонились над ларцом и невольно отпрянули в смятении.

— Поистине, все мы от господа и к нему возвращаемся. Кто это?!

— С сегодняшнего дня, — торжественно заговорил Бехзад, — эта голова невинно убиенного — наш символ и наша святыня! Клянитесь же ею, что разговор наш останется в тайне и что вы отдадите все силы делу великого мщения за него и убитых прежде, чем он!

С этими словами он запер ларец и первый встал перед ним на колени. Вместе прочитали первую суру Корана[47], после чего каждый из присутствующих поклялся, что не пожалеет ни сил, ни крови, ни имущества своего на пути отмщения.

Глава 35. Великий шах Хосров Ануширван

Бехзад встал с колен и бережно водрузил ларец на прежнее место. Высоко подняв светильник, он подошел к стене и осветил ее полустертую роспись.

— Вы видите, что здесь изображено? — спросил он.

— Да, — был ответ. — Хосров Ануширван[48] со своим войском осаждает Антиохию.

— Одержал ли он тогда победу?

— Да.

— Так победим и мы с божьей помощью! Был ли справедлив Ануширван?

— Воистину, он был справедливым и мудрым правителем!

— Не вы ли его наследники и сыновья?

— Да, мы!

— Разве не вы помогли Аббасидам победить и возвели их на трон?[49]

— Да, мы!

— Кто, как не ваши предки, отважные мужи, проливали свою кровь, жизнью жертвовали во имя общего дела? Великие дела вершили они, служа первому халифу этой династии. Их предавали, казнили по малейшему подозрению, — их, которые, подобно Абу Муслиму, пеклись только о благе государства! И что они получили в награду?

— Черную неблагодарность! — воскликнули все в один голос. — Да будет милостив аллах к Абу Муслиму![50]

— Абу Муслим не первая наша жертва. Но, подлинно, он наш величайший герой, предательски убитый арабами, которых он же и возвел на престол, передав им власть над государством! Оставим ли мы без отмщения его кровь и кровь наших отцов?

— Ты зовешь нас на великое дело, но до сих пор не открыл нам себя, — обратился к Бехзаду величавый старец. — Мы видим, что ты перс, — значит, наш сподвижник, но нам нужно знать истинную цель, ради которой ты привел нас в эти развалины, заставив покинуть безопасный кров.

— Напрасно люди называют это место развалинами, — покачал головой Бехзад. — Нет, это живой свидетель былого величия нашей отчизны. Аль-Мансур, коварно убив Абу Муслима, повелел разрушить эти стены, но не смог, — они выстояли, как выжили сыны нашего отечества! И я хотел, чтобы все мы вспомнили об отмщении именно здесь, в этих стенах. Вот он, справедливый Ануширван, — он видит и слышит нас. И если мы поклянемся перед его ликом, то будет тверд наш обет! — С этими словами Бехзад поднял светильник и осветил им лицо великого шаха. — Взгляните, словно живой, смотрит он на вас укоряющим взором, как будто хочет сказать: «Вы позволили завоевать вашу отчизну и смирились с унижением вашего народа! Попрано ваше достоинство, лучшие из вас коварно убиты, вас низвели до уровня рабов! Как терпите это вы, персы, давшие миру великих героев, мудрецов, полководцев, — ведь ваши сыны и Рустам, и Кир, и Дарий, и Шапур, и Парвиз, и Ануширван, и Бузурджмихр![51] Вы воевали с Грецией и Римом, Индией и Согдом, вы топтали их земли, покоряли их города. Как же смогли одолеть вас арабы, которых вы пригрели из милости, дав им кров и пищу?! Лучшие из них служили в вашем войске, были вашими слугами, как же случилось, что они покорили вас мечом? Да, они победили вас, подло убив ваших царей и старейшин, а вы снесли все это. О, если б вы не стерпели позора, тогда сами были бы повелителями, а они — вашими рабами! Но разве бразды правления не в ваших руках даже теперь? Ведь многие из вас — их искусные в политике визири, прозорливые военачальники, великие ученые, государственные мужи! Зачем же склоняете вы свои головы пред людьми, которые слабее и недостойнее вас? Ведь они одолели вас хитростью и коварством! Во сто крат возрастет позор, если ваше терпение еще продлится!»

Вот что сказал бы Ануширван, и чтобы услышать его голос, пришел я с вами в это место.

Вы спрашиваете, кто я? Если вы готовы мстить за Абу Муслима, то знайте: я посланец ваших братьев из Хорасана! Так что вы скажете мне в ответ?

Забыв про осторожность, Бехзад почти кричал, его одухотворенное лицо дышало решимостью и отвагой. Маймуна слушала его слова, и сердце ее радостно билось в груди, опьяненное страстным призывом к мести. Девушка сгорала от любопытства, ей нестерпимо хотелось узнать, что же находится в ларце. По возгласам спутников Бехзада она поняла, что это голова невинно убитого человека, но кого именно? Воодушевленная речью Бехзада, она ждала новых откровений.

Бехзад, закончив речь, стоял теперь неподвижно, держа в руке светильник, и в упор смотрел на людей, сидевших перед ним. Поднялся все тот же старец.

— Ты говоришь, что послан к нам нашими братьями хуррамитами из Хорасана? — спросил он.

— Да, и уже много лет я живу здесь.