Аквинат - [47]

. Благо супервентно над естественным свойством – актуализацией видообразующей потенцильности; моральное благо супервентно над актуализацией разумности, которая составляет видообразующую потенциальность человека.

Отношение, которое усматривает Фома между благом и природными свойствами, имеет сложный характер, и легче всего будет показать его с помощью аналогии. Так, хрупкость супервентна над некоторыми природными свойствами, не сводясь ни к одному из них⁵⁸. Вещь х хрупка в силу ее химического состава А, вещь у – в силу химического состава В, и вещь z – в силу химического состава С. Хрупкость не может быть ни редуцирована к химическому составу А, В или С, ни отождествлена с одним из них, но супервентна над каждым из них. Возможно, что для вещей X, у и z общим свойством будет слабость химических связей в ключевых точках, но эти слабые связи применительно к А, В и С будут химически абсолютно разными. В этом случае можно сказать, что характеристики хрупкости и слабости химических связей коэкстенсивны и хрупкость супервентна над природными свойствами, но тем не менее мы вынуждены отрицать, что хрупкость тождественна какому бы то ни было из этих свойств.

Отношение между хрупкостью и прочими свойствами в этом анализе подобны отношению между благом и природными свойствами в томистской метафизике блага. Благость вещи и актуализация ее видообразующей потенциальности коэкстенсивны. Но вообще-то благо не следует отождествлять с конкретными природными свойствами, потому что природное свойство, то есть актуализация видообразующей потенциальности, варьируется от вида к виду. То же самое наблюдение верно и применительно к бытию: характеристика, необходимая для того, чтобы быть полностью актуализованным членом вида х, отлична от характеристики, необходимой для того, чтобы быть полностью актуализованным членом вида у. Степень актуализации видообразующей потенциальности для х равна степени бытия в качестве х, и таковой же будет степень благости х именно как х; но видообразующая потенциальность х отлична от видообразующей потенциальности у. Таким образом, бытие и благо коррелируют друг с другом, но ни то, ни другое нельзя отождествлять с какой-либо отдельной природной характеристикой, по отношению к которой они супервентны.

Но не является ли моральное благо, в частности, тождественным природной характеристике актуализованной разумности? Для Фомы это сложный вопрос, потому что, на первый взгляд, Фома признает и другие виды вещей – например, ангелов, – которые, по видимости, разумны⁵⁹ и к которым приложима нравственная похвала или порицание. Коль скоро человеческие существа суть разумные животные, человеческое моральное благо коэкстенсивно с актуализованной разумностью. Но видообразующая потенциальность специфична для каждого вида; поэтому, сколь бы точно ни определять видообразующую потенциальность ангела, ею не будет разумность. Тем не менее некоторая разновидность морального блага (или зла) характерна для любых существ, природа которых подразумевает свободу выбора, являются они людьми или нет. Стало быть, даже моральное благо не обязательно коэкстенсивно с актуализацией разумности – этой видообразующей потенциальности человека. Для любого х благо, взятое в качестве х, состоит в актуализации видообразущей потенциальности этого х; но не существует такой природной характеристики, с которой благо – или даже моральное благо – могло бы отождествиться (где тождество свойств подразумевало бы, как минимум, требование коэкстенсивности).

Возражения против центрального метаэтического тезиса

Представив этот центральный метаэтический тезис Аквината на метафизическом фоне, мы можем рассмотреть некоторые, несомненно, возникающие возражения. Первые два возражения были фактически сформулированы и опровергнуты самим Фомой.

Возражение 1: быть и быть благой, очевидно, для вещи не одно и то же: многие из вещей, обладающих бытием, не являются благими. Следовательно, бытие и благо явно не коэкстенсивны. Но если термины тождественны с точки зрения референции, как это утверждает Аквинат, то бытие и благость должны быть коэкстенсивны⁶⁰.

Первое возражение спекулирует на, казалось бы, противоречащем очевидности характере вывода из центрального тезиса, а именно: все является благим в той мере, в какой пребывает в бытии. Как было показано выше, Фома признает этот вывод. Но его нельзя свести к абсурду тем простым замечанием, что дурные вещи существуют. Это верно, что, согласно центральному тезису, вещь в определенном отношении и в определенной степени обладает благом просто в силу того факта, что обладает субстанциальной формой, а значит, существует как вещь определенного вида. Но смысл «блага» вовсе не исчерпывается обладанием некоторой субстанциальной формой: он подразумевает, в частности, актуализацию видообразующей потенциальности природы, которую сообщает эта форма. Лишь в той степени, в какой вещь актуализовала эту потенциальность, будет верным безоговорочно утверждать, что вещь является благой. Например, назвать Гитлера хорошим (не уточняя, в каком частном отношении он был хорош: – например, в искусстве демагогии) означает утверждать, что он был: хорош как человек или как моральный: деятель. Но это окажется ложным, если, следуя путями практической морали Аквината, показать, в чем именно Гитлер не сумел актуализовать способность к разумности