Акведук Пилата - [6]
Рано поутру, оставив Марция своим заместителем, я с полусотней охраны, отбыл в Галилею. Также я взял с собой Иешуа, и, на всякий случай, местного лекаря, Иосифа. Неудачно угодивший на крест философ еще не вполне оправился, с трудом мог говорить, а порой впадал в беспамятство.
Таким образом Каиафа, явившийся в преторию незадолго до полудня, чтобы узнать о местонахождении тела казненного назареянина, наткнулся на неприветливого центуриона. Марций имел от меня строгий приказ разговоров с местными жрецами не разводить, так что вопрос, почему в одной из трех могил нет тела, остался без ответа.
Как мне доложили позже, бравый центурион предложил Каиафе на выбор: или выметаться из претории самостоятельно, или быть вышвырнутым. Понятно, что жрец выбрали первое.
Затем явилась заплаканная молодая женщина, некая Мария из Магдалы, приходившаяся Иешуа то ли женой, то ли подругой, и тоже стала спрашивать про тело. Марций и ее хотел было выгнать, но потом пожалел, тем более, на счет разговоров с симпатичными местными девчонками я ему никаких особых указаний не оставлял. Конечно, запрет на разглашение служебной информации действовал и в этом случае, но не настолько строго.
Центурион пригласил ее посидеть в саду и перекусить, а за едой объяснил приблизительно следующее:
- Вот ты сама подумай, куколка, зачем живому человеку лежать в могиле?
- Незачем, - согласилась Мария.
- Правильно мыслишь, - одобрил он, - теперь рассуждаем дальше. Если этот твой парень жив, то куда ему идти?
- Так он жив? – недоверчиво спросила она.
- Слушай, красотка, ты человеческий язык понимаешь? Я сказал «если». Так куда бы он пошел?
- Не знаю…
- Вот, дуреха. А родным сказать, что я, мол, жив? Родные-то у него в Галилее, так?
- В Галилее, - согласилась Мария.
- Вот! – центурион многозначительно поднял палец к небу, - так что я на его месте пошел бы в Галилею.
- Так он отправился в Галилею? – с надеждой спросила женщина.
- Ну почему ты такая глупенькая? – со вздохом спросил Марций.
- Прости, центурион, я женщина простая, спасибо тебе за еду и за приют. Пойду и я в Галилею.
- Да ладно, тоже мне, большое дело, - он пожал плечами, - деньги-то у тебя есть? Понятно. Вот тебе тридцатка. Бери, не стесняйся. Разбогатеешь – отдашь...
Эти тридцать сестерциев после отдал центуриону я. Иногда следует поощрять благородные поступки, но, впрочем, к делу это не относится.
Выпроводив женщину, центурион улегся в саду, и сладко задремал, но вскоре был разбужен дежурным декурионом. Оказывается, пришел какой-то Симон Кифа и тоже спрашивает про тело.
Это уже было слишком. Марций прошел к воротам, молча заехал просителю в рыло и вышвырнул его вон. Затем отдал декуриону приказ поступать с любыми возможными претендентами на тело галилейского философа таким же образом, после чего вернулся в сад, где и проспал до вечера.
7
... Мы прибыли в Кесарию на закате. Разместив своих бойцов, смыв с себя пот и дорожную пыль, наорав на каптенармуса, чтоб быстрее обеспечил парней жратвой и вином, и сделав еще несколько неотложных дел, я отправился к себе.
У ворот я сделал знак домашней страже - готу Грондиле и франку Эгмунду - чтоб не шумели. Люблю устраивать жене маленькие приятные сюрпризы. Юстина лежала на тростниковых циновках в саду у бассейна, рядом с большим масляным светильником, завернувшись в легкое покрывало и деля свое внимание между блюдом с персиками и знаменитой поэмой Лукреция «о природе вещей». Меня она не заметила, пока я не положил рядом еще один свиток - список не менее знаменитой поэмы Эмпедокла с тем же названием. Ничто из подарков не вызывает у Юстины большей радости, чем редкие книги древних мыслителей... Она порывисто вскочила на ноги и повисла у меня на шее, не слишком заботясь о соскользнувшем покрывале.
Я успел подумать «какая же она красивая, моя Юстина». А потом думать уже не хотелось. Мы оба слишком соскучились друг по другу. Хорошо, что дети уже легли спать - вряд ли в этот момент мы могли подать им пример разумного и взвешенного поведения. Где-то через час я крикнул, чтобы принесли холодного вина с водой. Потом мы плескались в бассейне, пили вино, болтали о всяких пустяках, а вокруг была ночь, наполненная треском цикад. Так мы с Юстиной и заснули в саду, наблюдая проплывающие по бархатно-черному небу звезды и планеты, которые, согласно воззрениям сирийцев и персов, управляют судьбами людей и стран...
Утром нас уже дожидался посланец от Ирода Антипы с приглашением на симпозион (а говоря попросту, по-римски, на обед в кампании) и просьбой взять с собой галилейского ритора, если, конечно, он достаточно здоров для этого. Иешуа был достаточно здоров. Они с Иосифом уже втянули в какой-то философский спор Менандра, ученого грека, которого Юстина купила 6 лет назад в Антиохии для обучения детей. Наша дочь Октавия с интересом слушала, а наш сын Ливий предпочел баловаться с самодельной пращей. Некоторые всадники не одобряют упражнения своих детей с этим «плебейским» оружием, и совершенно напрасно. Я сам видел, как камень, умело пущенный из пращи с 30 шагов, сминает нагрудник и ломает ребра.
Современное общество стало слишком хрупким. Разные группы людей с разными взглядами на жизнь уже создают не только разные религии и разные законы - но разные миры. И отношения между этими мирами просто не могут быть безоблачным. Каждый человек вольно или невольно должен определиться - на чьей он стороне. Но он может остаться на своей собственной стороне - если, конечно, она у него есть. Такой человек может стать точкой опоры для этого неустойчивого мира - или для рычага, который этот мир перевернет. Впрочем, иногда одно очень трудно отличить от другого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«День Астарты» — это, в псевдо-хронологическом смысле, продолжение «Депортации», «Чужой в чужом море» и «Созвездия эректуса». Но, это новелла не столько об одном из вариантов будущего одной страны (или региона), сколько о том, как формируется то или иное историческое будущее. Кстати — термин «историческое прошлое» является более-менее устоявшимся, а вот термин «историческое будущее», видимо, новый.Напоминаю: Меганезия — это страна, объединяющая архипелаги в большей части Тихого океана, плюс кусочек Антарктиды, и плюс незначительные островки в Индийском океане.
«Созвездие эректуса» - это в каком-то смысле продолжение мини-романа - трансутопии «Депортация». Часть сюжета развивается в том же регионе (и той же стране), и действуют некоторые герои из предыдущей серии. Ряд географических объектов и координат совпадает (случайно, разумеется) с теми, что вы можете увидеть на географической карте, а часть на современной карте отсутствует. Так, вы не найдете на своей карте территорию Конфедерации Меганезия (в Тихоокеанском регионе между Филиппинами, Гавайями, Новой Зеландией и антарктической Землей Мэри Бэрд)
«У всех дверей звездолета веселый и жизнерадостный нрав. Они с упоением раздвинутся для вас и с истомой сомкнутся вновь, удовлетворенные делом» (Дуглас Адамс, «Автостопом по Галактике»).А теперь — всерьез о том, почему для нейронной сети будущей техники неизбежна похоть.
Если мир — жесткая цепь причины и следствия, значит всё предопределено? Откуда тогда у человека «свобода воли», способность поступать непредсказуемо? Где первопричина?..То, вокруг чего ходили две тысячи лет, лишь бы не соглашаться с Эпикуром и Лукрецием, — сегодня связывает физику, кибернетику и теологию уже не предвидением, а фактом: детерминизма нет. А значит, нет и предопределенности, что поставило в неловкое положение философов-идеалистов и теистов, которые придумали «дух» (мол, свобода от жесткой причинности) и прилепили его к самодостаточной материи.
Я, Ариана, Ее Высочество королева Виаллийская, урожденная принцесса Сантонийская. В моей жизни было все… И несчастная первая любовь, и предательство, меня пытались убить, я потеряла ребенка… Но это все мелочи… Это все не так важно, потому что я встретила свою судьбу, своего единственного мужчину. Дитрих. Тот, кто неожиданно положил к моим ногам весь мир, тот ради кого и для кого бьется мое сердце и поет моя душа.
Я бы мог найти десятки причин, почему никогда не был счастлив здесь и сейчас. Такова моя жизнь: она предоставляла мне уйму вариантов, но я всегда выбирал самый худший из них. Родиться в семье Граниных, возможно, не было самым худшим вариантом, но и назвать это путёвкой в счастливую жизнь трудно. Одно короткое лето перевернуло мои представления о мире с ног на голову. Мир соприкоснулся со мной, а я – с ним. Это мгновение навсегда изменило меня. В оформлении обложки использована фотография автора Ben Sweet c сайта unsplash. Содержит нецензурную брань.Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019».
При отступлении из ранее захваченного Каменца-Подольского, турецкий султан МагометIV принял довольно таки странное решение оставить казну османской империи и регалии своей царственной власти в пределах покидаемого им города. Занятно? Не правда-ли?Местное население поясняет сей шаг султана присущей якобы ему алчностью, самонадеянностью и заслепившей жаждой скорого реванша над Речью Посполитой. Подобное отчасти верно, но это ещё не вся доля истины.
Рассказ открывает окно в будущее, где главному герою предлагают пройти специальный тест. Каждый человек может пройти его добровольно, без какого-либо вреда для здоровья. Но так ли безобиден этот тест? Порой неведение лучше, чем знание. В оформлении обложки использовано изображение с сервиса Pixabay.