Акведук на миллион - [45]

С другой стороны, чем дольше я откладывал разговор со штабс-капитаном, тем меньше мог рассчитывать на его доверие в будущем. А его поддержка могла ох как понадобиться!

Интересно, что будет, когда замышлявшие убийство злодеи увидят жертву живой и невредимой? Наверняка пошлют новых душегубцев, и находящийся рядом Яков окажется в смертельной опасности.

Размышляя об убийствах, я пришел к выводу, что в деле участвовали разные партии. Безусловно, Чоглоков не знал о том, что петербургского ревизора убьют. Иначе стал бы он тратить деньги на подкуп!

На одной из станций я изучил документы, к сожалению, изрядно вымазанные кровью. Выяснилось, что коллежский секретарь Рябченко состоит на службе чиновником особых поручений при министре финансов. Я приосанился и взглянул в зеркало, примериваясь: каково это — относиться к десятому классу Табели о рангах? Однако плечи мои быстро поникли: все же служить товарищем министра, как Поло, куда завиднее.

Я старался следить за анекдотами штабс-капитана Репы. Время за его рассказами летело быстрее и куда приятнее, нежели за моими размышлениями.

Последнюю остановку мы сделали возле Петровского путевого дворца.

— Прямо-таки торт со взбитыми сливками, — язвительно промолвил Яков.

— Смешение стилей, — с серьезным видом откликнулся Чоглоков. — Мавританское зодчество с готикой. Здесь останавливался государь по пути в Москву…

— Знаем-знаем, не умничай, Федя, — махнул я рукой.

— Кстати, господа. — Он поднял палец, показывая этим жестом, будто ему в голову пришло нечто стоящее. — А почему вам не остановиться во дворце генерал-губернатора?

— Неужто ты всех желающих разместить там можешь? — спросил я. — Ладно, поехали, на месте разберемся.

Вскоре перед нами поднялся черно-белый с оранжевыми обводами шлагбаум Тверской заставы — мы приехали в Москву.

Мы дожидались Чоглокова на плацу перед величественным четырехэтажным, некогда выкрашенным желтой краской, дворцом. Надворный советник отправился предупредить, что я прибыл не один и требую постоя для штабс-капитана по соседству. И тут я решился — поведал Якову о случившемся в Тосне и поделился умозаключениями.

— Вот, значит, откуда кровь… — сокрушенно вздохнул он. — Но не думаю, что убийцу подсылали заговорщики.

Это все, что он сказал. Штабс-капитан ни словом не попрекнул меня за то, что молчал всю дорогу, никоим образом не выказал осуждения за то, что оставил убитых людей без призора. Он принял все как есть и не собирался бросать меня в одиночку разбираться в заварившейся каше.

— Если не заговорщики, то кто же? — спросил я.

— Думаю, убийца был обычным грабителем.

— Но он не тронул сундук! — возразил я.

— Не успел, — пожал плечами штабс-капитан. — Помешал комиссар, а едва разбойник разделался с ним, подоспели мы. Не удивлюсь, если все время, что ты провел в избе, убийца прятался под столом, сжимая в руке нож.

— Брр! — я поежился.

— Вот тебе и «брр», — невесело ухмыльнулся Репа. — Убийца либо оставался там, либо отправился в сторону Санкт-Петербурга. Навстречу нам, как ты помнишь, никто не попадался.

— Будем считать, что оставался там, — кивнул я.

Даже думать не хотелось о том, что злодей мог отправиться следом за Алессандриной.

— В любом случае ты затеял рискованное дело, — промолвил Репа. — А вдруг встретишь знакомого? Или кого-то, кто знает настоящего Рябченко?

— Кто знает настоящего Рябченко… — повторил я и после небольшой паузы добавил: — И считает его уже мертвым, если верна версия о нанятом убийце.

Репа поморщился и с сомнением покачал головой.

— Не знаю, не знаю, — задумчиво продолжил я. — Я бывал в Москве еще ребенком. А потом кадетский корпус, служба… Разве что встречу кого из петербургских приятелей. Но это вряд ли. А насчет Рябченко, так Каменский сам говорил, что племянник его впервые в Москву отправляется.

— Но ты хотя бы знаешь, с каким заданием Рябченко направлен в Москву?

— Весьма приблизительно. Полагаю, ревизия связана со строительством водопровода.

— У него должно было быть предписание! — занервничал штабс-капитан.

— Я не нашел, — ответил я. — Ничего, разберемся!

— Ладно, — неохотно согласился Репа. — Бог в помощь.

Штабс-капитан сомневался в успехе авантюры и надеялся в последнюю секунду отговорить меня. Но отступать было поздно. Да и куда? Бежать в подворотни или угнать карету Чоглокова? Глупости! Я хотел раскрыть заговор и рассчитывал сделать это быстрее, чем санкт-петербургский обер-полицеймейстер.

Вернулся Чоглоков с худощавым господином средних лет. Держался чиновник чопорно, и меня охватила тревога. Бравурный тон, избранный для общения с Чоглоковым, не подходил, а в серьезном разговоре мог легко вскрыться обман. Я бросил взгляд на штабс-капитана. С виду невозмутимый Яков все внимание обратил на котенка, пригревшегося у него на руках.

Чиновник учтиво кивнул Репе, затем мне и, глядя на меня, осведомился:

— Вы господин чиновник особых поручений при министре финансов коллежский секретарь Петр Ардалионович Рябченко?

— Честь имею, — ответил я.

— А я титулярный советник Ковыльский Дмитрий Дмитриевич, тружусь под началом правителя канцелярии, — промолвил чиновник и добавил: — Пройдемте.