Акулы из стали. Последний поход - [39]
Влад, естественно, не рассказывал ей всей правды про свою службу, а пересказывал вместо этого романы Рафаэля Сабатини, переложив их на современный лад и удалив оттуда женщин. «Видишь, – говорил он ей, – пашу как вол, не зря же меня, лейтенанта, сразу назначили командиром целой боевой части, когда остальные капитаны третьего, а то и вовсе второго рангов!» Ну не рассказывать же своей жене, что у тебя в боевой части всего один офицер по штату и есть, а численность всей боевой части меньше почти любой группы на корабле? Я бы точно не стал!
– Тащ командир, а можно я жену на экскурсию приведу?
– Можно. Но двадцать пятого декабря.
– Так ещё полгода же!
– Минёр, я женщин на корабль пускаю только в двух случаях: если они солистки столичной филармонии или если День корабля празднуется. Всё. Твоя жена является солисткой столичной филармонии?
– Нет.
– Ну вот. Жди тогда двадцать пятого декабря. А что ты тут ей показывать собрался?
– Хозяйство своё!
– Понимаю тебя, минёр, понимаю. Когда она спрашивает, отчего ты так устал – ты ей про торпеды, стеллажи и тали заливаешься соловьём, так? А тут привёл бы и как показал бы свой торпедный отсек, как позвенел бы цепями, так она ещё больше тебя жалеть бы начала. Понимаю тебя, понимаю, но ничем помочь не могу. Принципы, понимаешь, у меня такие: женщина на корабле – к несчастью. И вообще, не мешай мне.
– Так вы же телевизор смотрите…
– Вот и не мешай мне его смотреть.
– Ну, понял, – вздохнул минёр и побежал к помощнику.
Помощника минёр считал своим другом и самым близким товарищем на корабле. Это оттого он так ошибался, что были они с помощником соседями по каютам и помощнику удобнее всего именно к минёру было ходить за чаем, пряниками и закуской, а в благодарность приходилось называть его «Влад» и периодически дружески хлопать по плечу. Опять же, именно помощник отвечал на корабле за несение береговых и корабельных нарядов и поэтому быстро и безболезненно подписал минёру зачётный лист и тут же допустил его к несению нарядов. Это за противными механиками приходилось волочиться сутками, сначала чтоб упросить что-нибудь объяснить и показать, как работает, а потом чтоб уговорить подписать зачёт, раз сам же вот только что всё рассказал и показал.
Влад даже ключ от своей каюты выдал помощнику, под предлогом, чтоб тот мог ходить к нему за чаем самостоятельно. А на самом деле – чтоб закрепить дружеские отношения. Жили они в двухместных каютах, минёр – один с резервным местом под офицера штаба, а помощник – с корабельным принтером.
– Кто там? – заорал помощник из-за двери и треска принтера. – Подите прочь!
– Это я, – минёр просунулся в дверь.
– Чего тебе?
– Да вот, слушай, жена вчера пирог испекла с грибами, а я есть абсолютно не хочу. Может, думаю, ты?
– А кто, если не я? Давай сюда! А теперь говори, что хотел.
– Прозорлив ты!
– Ну не за одну же красоту меня помощником сделали! Говори быстро: я не минёр, у меня дел полон рот.
– Забот. Забот же полон рот.
– Так, свободен.
– Да погоди, чего ты кипятишься сразу? Жену хотел на экскурсию на корабль привести.
– Командир не разрешит.
– Знаю, потому к тебе и пришёл.
– На бунт меня подбиваешь?
– Да не, я тихонечко, через люк семнадцатого, когда начальства не будет. Быстренько туда и обратно…
– Помощнику командира прибыть в центральный пост! – просипела Лиственница.
– Ну так как? – крикнул вслед помощнику Влад.
– Подумаю!
– Подумал? – сунулся в каюту помощника Влад к вечеру.
А у того как раз последний кусок пирога изо рта свисает.
– …ыммнам аю!
– Чо-чо?
– Только быстро, и если что, я ничего не знаю! – Ну не будешь же ты с куском пирога во рту отказывать владельцу этого пирога в такой пустячной просьбе?
Переодев жену в военные брюки и плащ, нацепив на неё фуражку, Влад спустил её вниз через люк семнадцатого отсека, и всё прошло гладко: никто не заметил из тех, кто не должен был замечать.
А на следующий день – отходили в базу. Сразу объявили, что будет просто надводный переход с заходом в пункт размагничивания, поэтому из штаба на борту никого не было, только свои брели утром на корабль, неся с собой грусть и печаль. Влад, правда, бежал довольный, с чемоданом и фикусом.
– Каков жентельмен! – похвалил Влада командир. – За государственный счёт избавил жену от необходимости вещи таскать! Да не красней, всё нормально – довезу твой чемодан с фикусом!
На швартовке отдавили матросу палец, сломали кувалду и уронили рацию за борт. Только отчалили и высунулись из базы и командир, злой как чорт, спустился в центральный, как объявили аварийную тревогу по случаю пожара в седьмом отсеке. Оказалось, что просто загорелись котлеты на камбузе, и быстро объявили отбой, но ужин был вегетарианским. Командир ел молча и смотрел на всех строго. В конце сказал, что чувствует что-то неладное, и настоятельно рекомендовал смотреть в оба: если что, прощения от него не будет.
Ночью сработала аварийная защита левой турбины, и пока турбинисты разбирались, кое-как гребли одной, подмахивая себе нижним вертикальным рулём. Потом потерялась гидравлика и выдвижные дружно ухнули вниз – хорошо, что ненадолго, и неисправность быстро устранили.
