Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской - [11]
Алмаз и жемчуг русской сцены
Вера и Надежда Самойловы «В душевной памяти и любви»
Выбор: любовь или служба
Зрительный зал был полон. Казалось, яблоку негде упасть. Шёл бенефис двух популярных актрис, сестёр Самойловых — Надежды и Веры. В самый разгар бенефиса на сцену вышел знаменитый драматический актёр Алексей Михайлович Максимов (1813–1861) в сопровождении своих коллег, нагруженных великолепными букетами цветов и коробками с многочисленными подарками.
А. М. Максимов. Неизвестный художник
Надежда и Вера отступили с середины сцены, пропуская тех, кто собирался их чествовать, а Максимов негромко проговорил:
— Слушайте, мои дорогие, я вам прочту посвящение писателя Владимира Соллогуба:
Зал взорвался аплодисментами, и, наверное, сильнее всех хлопал, не жалея ладоней, гвардейский офицер, сидевший в одном из первых рядов. Это был Александр Васильевич Макшеев, майор, георгиевский кавалер, статный красавец, влюблёнными глазами смотревший на одну из сестёр, на Надежду Васильевну Самойлову, смотрел и готов был благословить тот миг, когда накануне к нему прибыл посыльный и вручил заветный конверт с билетом на этот замечательный концерт.
А он ещё нехотя спросил:
— Что за пакет? От кого?
— От майора Зеленского! — ответил посыльный.
— Ну давай! — сказал Макшеев, нехотя взял конверт и сунул посыльному целковый.
«Г-мм. Билет. Один! Странно!»
В конверте была записка: «Дружище! Завтра идём с тобой в Александринку! Что там будет? Сюрприз для тебя!»
Прочитал и подумал: «Странно. Как будто бы на все пьесы, в которых играет Она, билет я уже приобрёл. А это ещё что? Идти или не идти?»
Утром перед ежедневным в полку разводом на занятия Макшеев подошёл к Зеленскому:
— Что там за концерт? Времени нет ходить на всякую дребедень.
— Э-э-э, братец, не спеши с такими заявлениями, не спеши.
— Что значит «не спеши»? Скажи толком. Ты же знаешь, на какие спектакли я хожу.
— Вот именно, знаю, потому и послал тебе билет. Ну а второй — у меня. Тоже хочу взглянуть на двух богинь сцены.
— Неужели Надежда Самойлова выступает? Но ведь…
— Да, да, да! Она выступает вместе с сестрой Верой. Но это не спектакль. Это бенефис. Ты, видно, просто приобретая билеты на спектакли с её участием, не обратил внимание на этот театральный праздник.
И вот они с приятелем сидели в зрительном зале, сидели близко к сцене, в партере, на третьем ряду. Приятель позаботился и средств не пожалел.
А сестры продолжали блистать. И зрительный зал оглашался поздравлениями и приветствиями восхищённых зрителей и искренне поздравляющих актрис коллег.
— Боже мой, боже мой! — шептал Макшеев. — Как мне увидеть её, как подойти, как заговорить?
Зеленский, несколько чопорный, снисходительный, словно покровительствующий над приятелем, тронул его за руку:
— Подожди. Сейчас не спеши со своим букетом. Всё после, после. Вот закончится бенефис, и давай прямо за кулисы.
— Нет, нет, что ты, я не могу. Не решусь.
— Стыдись! Лейб-гвардия! В бою не боялся, а тут.
— Тут дело другое.
— Хорошо, пойду с тобой, но чтоб делал, как я скажу!
Они с трудом пробились за кулисы. Желающих попасть туда было ещё больше, чем тех, кто рвался на сцену во время антрактов, засыпая цветами именинниц.
Повезло. Надежда Самойлова, отделавшись от очередного поздравителя, направилась к своей гримёрной.
Тут Зеленский и заговорил с ней:
— Несравненная! Выслушайте лейб-гвардию, приносящую вам свои поклонения!
Надежда Васильевна остановилась и с интересом посмотрела на офицеров.
— Отважный георгиевский кавалер, презиравший смерть в бою и крушивший десятками недругов, не решается обратить на себя ваше внимание. Выслушайте его…
Надежда Самойлова. Неизвестный художник
И, резко толкнув в бок Макшеева, мгновенно удалился.
Они остались один на один, но совершенно ясно, что остались на какие-то мгновения. Уже слышался шум шагов, уже спешили новые и новые поздравители. Просто какое-то чудо, что выдалась минутка, одна минутка, а может, и того меньше.
Макшеев потом не мог вспомнить, что он говорил, вряд ли могла доподлинно запомнить и Надежда Васильевна Самойлова.
Он вручил букет, наверно, самый великолепный из всех, что она видела в тот вечер, хотя и другие старались, не скупясь, удивить её.
— Позвольте, позвольте видеть вас, говорить с вами…
— А я и не запрещаю, — улыбнувшись, сказала Самойлова, а сама подумала: «Вот так дела. Жених не видит такого поклонения, а то бы…»
Она не успела додумать, в чём бы заключалось это «а то бы», потому что новая волна почитателей всё смешала и всё закружила.
Макшееву оставалось скромно удалиться. Зеленский встретил его в вестибюле.
— Ну что, о встрече договорился?
— Она сказала, что не запрещает! Но почитатели не дали назначить.
— Не запрещает? — услышали они голос офицера своего полка, тоже побывавшего на бенефисе. — А я вот слышал, что замуж выходит Надежда Самойлова.
— Замуж?
