Актеры-любители - [9]

— Позвони въ колокольчикъ — подадутъ, отвѣчала мать сурово.

Дѣвушка сдѣлала движеніе съ пуговкѣ электрическаго звонка, но Плосковъ остановилъ ее.

— Нѣтъ, нѣтъ. Благодарю покорно. Я не хочу чаю.

— Отчего-же? Выпейте, опять какъ-то нехотя сказала Дарья Терентьевна.

— Боюсь простудиться. Напьешься горячаго, а потомъ сейчасъ выдешь на воздухъ и горло можетъ захватить. А намъ, актерамъ-любителямъ, чистый голосъ нуженъ.

— Ужъ будто такъ и нуженъ! И спектакли-то, я думаю, вовсе не нужны.

— Прекрасное, благородное развлеченіе.

— Не нахожу, чтобы оно было благородное. Извините вы меня, но, по моему, оно даже глупое.

— Чѣмъ-же? Чѣмъ-же, Дарья Терентьевна?

— Да вотъ вамъ нужно дѣлами заниматься, хлѣбъ себѣ заработывать, а вы пустяками занимаетесь.

— Дѣлу — время и потѣхѣ — часъ. Вѣдь это все въ свободное отъ занятій время.

Считовка кончилась. Плосковъ началъ прощаться.

— Такъ до послѣзавтра, Любовь Андреевна, говорилъ онъ. — До свиданія. Дарья Терентьевна. Надѣюсь, что и вы пожалуете вмѣстѣ съ дочкой на репетицію.

— Непремѣнно пріѣду. Должна-же я видѣть что у васъ за народъ эти самые актеры и что у васъ тамъ происходитъ.

Плосковъ ушелъ.

— Вотъ нахалъ-то! воскликнула Дарья Терентьевна, когда за нимъ закрылись двери.

— Зарѣзали вы меня, маменька, безъ ножа зарѣзали своею грубостью! сказала Люба, чуть не плача.

— Погоди, не то еще будетъ, ежели онъ не уймется въ своемъ нахальствѣ.

— Да что онъ вамъ сдѣлалъ? Въ чемъ вы видите его нахальство?

— Какъ въ чемъ? Русскимъ языкомъ даю ему понять, что не желаю, чтобы онъ у насъ остался, а онъ все-таки остается.

Люба отвернулась и слезливо заморгала глазами.

VIII

Первая репетиція спектакля была назначена уже на сценѣ, въ театральномъ залѣ. Назначена она была вечеромъ въ 7 часовъ. Дарья Терентьевна ни за что не хотѣла отпустить дочь одну и поѣхала съ ней вмѣстѣ на репетицію. Когда онѣ къ 7 часамъ явились въ театральный залъ, актеры-любители были уже всѣ въ сборѣ, хотя репетиція еще и не начиналась. Нѣкоторые изъ актеровъ пріѣхали въ залъ далеко еще до 7 часовъ. Комикъ Конинъ явился съ цѣлой корзиной вина и уже угощалъ товарищей. Въ темномъ, освѣщенномъ только пятью-шестью газовыми рожками, залѣ, какъ шмели, жужжали участники любительской труппы, разговаривая между собой. Вдали виднѣлась сцена съ освѣщенной рампой и съ декораціей, изображающей комнату. Когда Дарья Терентьевна и Люба вошли въ залъ, ихъ встрѣтилъ Плосковъ и повелъ къ режиссерскому столу, за которымъ сидѣли офицеръ Луковкинъ и Кринкина. Около Кринкиной стоялъ гимназистъ Даниловъ,

— Только васъ и ждемъ, сказалъ Луковкинъ Любѣ. — Сейчасъ можемъ и начинать. Первой пьесой будемъ репетировать «Которая изъ двухъ», прибавилъ онъ и представился Дарьѣ Терентьевнѣ, отрекомендовавшись режиссеромъ.

— Позвольте ужъ и мнѣ познакомиться съ вами обратилась къ матери Любы Кринкина, назвавъ себя и протягивая руку. — Я такъ полюбила вашу дочь, такъ, что она для меня теперь какъ родная. Я ее видѣла въ спектаклѣ лѣтомъ, на маленькой домашней сценѣ и, по моему, она подаетъ большія надежды…

Луковкинъ захлопалъ въ ладоши.

— Участвующихъ въ комедіи «Которая изъ двухъ» прошу на сцену! крикнулъ онъ.

— Я пойду, маменька, а вы сядьте тутъ, сказала Люба.

— Хорошо, хорошо, отвѣчала Дарья Терентьевна, опускаясь на стулъ недалеко отъ Кринкиной и искоса разсматривая ее.

Плосковъ подалъ Любѣ свернутую калачикомъ руку и повелъ Любу на, сцену.

«Ну, опять прилипъ»… подумала съ неудовольствіемъ Дарья Терентьевна про Плоскова и ее всю какъ-бы передернуло.

Кромѣ Любы на сценѣ появился Гуслинъ и показались дѣвицы Бекасова и Трубачева. На суфлерской будкѣ спиной къ зрительному залу сидѣлъ, суфлеръ въ шляпѣ и съ книжкой. Рядомъ съ нимъ стоялъ Луковкинъ съ режиссерской тетрадкой. Началась репетиція. Дарья Терентьевна внимательно слѣдила за ней и особенно превращалась вся въ слухъ и зрѣніе, когда появлялась fla сценѣ Люба. Кринкина придвинулась къ Дарьѣ Терентьевнѣ и сказала:

— Какое прелестное времяпровожденіе эти любительскіе спектакли. Я буквально оживаю на сценѣ.

— Да. Но для молоденькихъ дѣвушекъ то оно, знаете… стала отвѣчать Дарья Терентьевна и не окончила.

— А что? Вы противъ?

— Отвыкаютъ отъ дома… отъ рукъ отбиваются, ну, и въ голову имъ разныя мысли вступаютъ. Конечно, я ничего не говорю, коли хорошая компанія, а вѣдь есть всякіе, такіе, которые могутъ и нажужигать въ уши то, что не слѣдуетъ.

— О, насчетъ общества не безпокойтесь. У насъ общество на подборъ. Вы про мужскую молодежь больше?

— Да вообще.

— Въ нашей труппѣ все прекрасные молодыя люди. И нигдѣ, знаете? дѣвушка не составитъ себѣ такъ скоро партію, какъ участвуя въ любительскомъ кружкѣ. Прежде всего, она на виду.

— Ну, не скажите. Не особенно-то любятъ этотъ видъ солидные женихи.

— Отчего? Я вотъ давно уже подвизаюсь среди любителей на сценахъ и сколько прелестныхъ партій составилось на моихъ глазахъ. Про Фулаевыхъ вы слыхали? <огатые купцы. Ихъ дочь Вѣрочка въ прошломъ году играла также въ нашей труппѣ…

— Позвольте, позвольте… Что онъ это ей говоритъ? перебила Кринкину Дарья Терентьевна и даже заслонила свое ухо, чтобы лучше слышать, что происходитъ на сценѣ.