Аксенов - [9]

Шрифт
Интервал

А.К.: Это ты к чему?

Е.П.: А к тому, что уж если у Аксенова в «Бочкотаре» матрос Глеб, так он и думает по-матросски, и сны видит про боцмана Допекайло и манную кашу. Или вот там же старуха, которая ловит неведомого фотоплексируса и страдает от «игреца». Аксенов не эрудицией обладал, а неким писательским знанием, почти мистическим.

А.К.: Что и позволяло ему быть точным практически везде. Вот у него тот же Кирпиченко — характер магаданский, который в другом социальном слое, такой простодушный, невозможен. Это разве будет человек даже с немереными деньгами летать взад-вперед в Москву с Дальнего Востока? Но в это сразу веришь. Потому что это Вася сказал. Тот самый Вася, который дело знает. Ибо еще в детстве, когда вообще формируется человек, нахлебался этой дивной простонародной жизни в русской казанской нищей семье.

Е.П.: Да уж, нахлебался! Не случайно родственники писали его матери, когда узнали, что она уже освободилась: «Забирай Васяту, Женя, мы не знаем, что с ним вообще делать, никого не слушается». 1948-й. Мне тогда было два года. А тебе сколько?

А.К.: Мне? Пять. Я тогда первый раз полетел на самолете.

Е.П.: Так ведь и он в первый раз полетел, но только ему уже было шестнадцать. Но он летел самостоятельно! Для него ж путешествие из Казани в Магадан с миллионом посадок — это первое в его жизни большое, почти американское, как у Фенимора Купера, приключение. Аэропорт, небеса, мальчик в небесах. Сценарий «О, этот вьюноша летучий» не отсюда ли?

А.К.: И какое развитие все это новое получило в Магадане? Какие люди приходили в гости к матери и отчиму Антону Вальтеру! Он таких людей раньше вообще не видел в Казани! Там таких людей не водилось в его школьном и дворовом окружении. Окружении, хочешь не хочешь, советском. А здесь он увидел, скорей всего впервые, как в лагерном краю люди тайно, но и свободно молятся. Не боясь! Ты понимаешь, что для советского пацана было увидеть, как молятся не старушки старорежимные, а в общем-то молодые еще тогда друзья матери?

Е.П.: Или этот эпизод в «Ожоге», наверняка биографический, когда подросток напивается в теплотрассе среди «откинувшихся» политических и шлюх. И Антон, в романе Мартин, вытаскивает его оттуда. Ты об этом уже говорил, и ты прав: уникальный опыт. И, кстати, имперский, хотя бы географически. Шукшин ведь более локален, у него, пожалуй, только Алтай да Москва. Ну, еще черноморский курорт, куда прибывает отпускник из фильма «Печки-лавочки». У Шукшина нет этого магаданского ощущения огромнейшей страны…

А.К.: В «Печках-лавочках» как раз есть. Этот поезд, идущий через всю Россию…

Е.П.: У Шукшина есть один рассказ, как приезжает в алтайскую деревню богатый мужик с Дальнего Востока и покупает бедному родственнику мотоцикл с коляской. А за это, говорит, можно я на тебе покатаюсь? На твоей спине. Замечательный рассказ, но этот богатый дальневосточник описан глазами человека, всю жизнь прожившего у себя в деревне и о лагерных краях, «где золото моют в горах», знающего только понаслышке.

А.К.: Да ведь этот дальневосточник — практически аксеновский Кирпиченко, но только совсем чужой, несимпатичный и не романтичный. Вот она, литература!

Е.П.: А вот еще один эпизод из жизни даже не самого Василия, а Евгении Семеновны и Антона Вальтера. Они ведь после Магадана не сразу в Москву переехали, а сначала почему-то во Львов. Евгения Семеновна пыталась, значит, после того, как помер Сталин, восстановиться в партии и вообще реабилитацию получить. Но в Москве прописаться оказалось невозможно, а во Львове удалось.

А.К.: Думаю, что это было в рамках заселения западных территорий СССР, освобожденных от фашистов.

Е.П.: Как так? Ведь это уже конец пятидесятых?

А.К.: Да заселяли, заселяли и тогда, а не только сразу после войны.

Е.П.: Вальтер после реабилитации недолго прожил. Он умер в 1959 году.

А.К.: За год до того, как Аксенов прогремел своими «Коллегами».

Е.П.: Ты, кстати, не знаешь, как Василий в Москве оказался, если здесь не прописывали?

А.К.: Да по знакомству устроился на работу врачом — и покатилось.

Е.П.: А где он первое время жил?

А.К.: Не знаю.

Е.П.: Писательские кооперативные дома в районе метро «Аэропорт» позже были построены?

А.К.: Думаю, примерно в это же время, в самом начале шестидесятых.

Е.П.: Там квартиру Евгении Семеновне дали как бы из милости? Как матери знаменитого писателя Аксенова?

А.К.: Я думаю, ей самой дали. Она к тому времени тоже стала очень известной. А впрочем, не знаю.

Е.П.: Я тоже.

А.К.: Утешу тебя. Чего мы с тобой не знаем — вряд ли кто знает. А знаем мы многое из того, чего тоже никто не знает.

Е.П.: Замысловато, но, пожалуй, верно.

А.К.: Время ушло, идет, уходит. Я, например, вроде бы все помню, но могу ошибаться. По-моему, у Васи сначала на «Аэропорте» была двухкомнатная квартира. А вскоре после рождения Кита, Алешки, он получил «на улучшение жилищных условий» трехкомнатную. Плюс на последнем этаже — так называемую мастерскую. Мастерская являла собой одну довольно большую комнату с низким потолком при коридорной системе. Как сейчас помню, это был дом 20, квартира 21. Либо дом 21, квартира 20.


Еще от автора Александр Абрамович Кабаков
Птичий рынок

“Птичий рынок” – новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров “Москва: место встречи” и “В Питере жить”: тридцать семь авторов под одной обложкой. Герои книги – животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, плюшевый щенок у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Андрея Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша… Составители сборника – издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова.


Невозвращенец

Антиутопия «Невозвращенец» сразу после публикации в журнале «Искусство кино» стала едва ли не главным бестселлером года. Темная, истерзанная гражданской войной, голодная и лишенная всяких политических перспектив Москва предполагаемого будущего 1993 года... Главный герой, пытающийся выпутаться из липкой паутины кагэбэшной вербовки... Небольшая повесть как бы фокусирует все страхи и недобрые предчувствия смутного времени конца XX века.


Короткие рассказы

Опубликовано в журнале Аврора N12 за 1974 год.


Виртуальная реальность

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Все поправимо: хроники частной жизни

Герой романа Александра Кабакова — зрелый человек, заново переживающий всю свою жизнь: от сталинского детства в маленьком городке и оттепельной (стиляжьей) юности в Москве до наших дней, где сладость свободы тесно переплелась с разочарованием, ложью, порушенной дружбой и горечью измен…Роман удостоен премии «Большая книга».


Мастер Хаос

Новое произведение известного писателя Евгения Попова – роман-коллаж, парадоксально сочетающий сатиру с элегией, конструктивные принципы плутовского романа с приемами «нового журнализма», отечественную сказовую традицию с посмодернистской иронией. Благодаря прихотливому построению и острой подаче весьма разнородного материала читается с неослабевающим интересом. На сквозную полуавтобиографическую-полупародийную фабулу нанизана огромная масса авторских отступлений, баек, интермедий, сцен, житейских историй – что и являет собой «ноу-хау» узнаваемого и имеющего своих почитателей «поповского» стиля и манеры письма. Игорь Клех.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.